Волчий камень

Недалеко от губернаторского дома, из-за черной хибары доносился душераздирающий поросячий визг. В загоне, примыкающем к задней стене дома, подбрасывая в воздух комья земли, металась крупная черная свинья. За ней гонялся мужчина в грязных парусиновых штанах и такой же грязной рубахе. В руке он сжимал широкий короткий нож, переделанный из сломанной сабли. Свинья была гораздо проворнее своего губителя, но мужчина все-таки умудрился легко ранить обреченное животное. Впрочем, это только придало свинье решительности, теперь она пыталась рылом сбить его с ног и втоптать в серую жижу.

– Ничего не может сделать этот глупый Лопе, – с раздражением произнес губернатор, глядя на неравную борьбу свиньи с человеком. – Даже поросенка заколоть и то не в состоянии.

И он презрительно плюнул вниз с террасы.

Гюнтер с жалостью смотрел на бедную свинью. В конце концов измученное животное само напоролось на нож, в этом не было заслуги Лопе, и, разбрызгивая вокруг фонтаны крови, свалилось в грязь. Дон Диего еще раз сплюнул, демонстрируя свое презрение. Затем он больно схватил за локоть Гюнтера и прошептал:

– Смотрите, смотрите, это того стоит.

В подступающих к загону зарослях мелькнула пятнистая тень. Вжимаясь в траву, ягуар прополз открытое пространство и скрылся в кустах. Теперь до хрипящей свиньи ему оставалось не более пяти метров. Из кустарника остался торчать лишь нервно подрагивающий хвост. Ничего не подозревающий Лопе, довольный собой, еще раз ударил свою жертву ножом в то место, где он считал, бьется ее сердце.

– Он что, хочет украсть свинью? – наивно спросил Гюнтер.

– Как бы не так, – ответил дон Диего. – Туземцы поклоняются ягуару как божеству и приносят ему в жертву людей. Так что их прикормили человеческим мясом, и, похоже, оно им понравилось. Между свиньей и человеком ягуар выберет безмозглого Лопе.

Губернатор азартно барабанил кулаками по перилам.

– Но посмотрите, сеньоры, как он это сделает! Местные кошки создали свой способ охоты на людей. Они не рвут горло, а хватают зубами за голову и мощным рывком сворачивают шею.

– Вы что, не предупредите его? – обескураженно спросил за спиной Отто.

– Зачем? Он сам виноват. Да и не услышит, наверняка, оглох от поросячьего визга.

Торчавший из кустов пятнистый хвост замер, вытянувшись в струну. Ягуар ждал удобного момента.

– Вы должны его спасти! Это же ваш человек! – выкрикнул Гюнтер.

Губернатор то ли не понял его, то ли не услышал. Гюнтер глянул на Герреро. Удо, выпучив глаза, смотрел на ягуара. Кюхельман чувствительно ткнул его в бок:

– Не молчи, будто тебе уже горло перегрызли, переводи!

Удо, спохватившись, перевел фразу командира.

– Пустое, сеньоры, пустое, – азартно прошептал дон Диего. – Другим в назидание.

Он смотрел только на пятнистый хвост, ожидая рокового прыжка.

Гюнтер выхватил из кобуры «вальтер» и передернул затвор. Затем, не целясь, навскидку, дважды нажал на курок. Два сухих хлопка слились в один. Пули защелкали по веткам кустарника и взвизгнули рикошетом от камней. Ягуар выпрыгнул, прижав уши, и исчез в зарослях.

Дон Диего как завороженный смотрел на дымящийся ствол пистолета, едва видимого в широкой ладони Кюхельмана.

– Невероятно, ствол один, а выстрела два, – удивленно произнес он и, протянув руку, добавил: – Позвольте взглянуть.

– Нет! – ответил Гюнтер, заталкивая пистолет назад в кобуру. – Наше оружие опасно для простых смертных!

Губернатор неохотно убрал протянутую руку.

– Но вы его не убили? – в раздумье спросил дон Диего. – А! Понял! Вы его смертельно ранили, и теперь эта тварь сдохнет подальше отсюда.

Обернувшись к застывшему за спиной Чуи, он сказал:

– Иди посмотри.

С видом ребенка, не получившего игрушку, он посмотрел на кобуру на поясе у Гюнтера и разочарованно произнес:

– Напрасно, сеньоры, вы подарили Лопе жизнь. Никудышный матрос, трусливый солдат, он не достоин того, чтобы из-за него лишаться такого зрелища.

Дон Диего презрительно скривился, вспомнив, что именно Лопе первым бросил саблю, увидав плывущую в небе звезду, подвешенную чужаками, и забился в кусты. Губернатор решил, что с Лопе он еще расправится. Чужаки могут подумать, что все его люди такие же бездари, неспособные не то что воевать, а даже зарезать свинью. Нет, такого позора он не простит, да и не нравился ему никогда этот Лопе.

Разочарованно вздохнув, дон Диего опустился в кресло. Теперь он внимательно рассматривал автоматы, висевшие на груди у матросов и лежавший на коленях у Отто. После стрельбы по ягуару он понял, что эти странные предметы тоже оружие.

Многое в чужаках было странным, многое пугало, но он видел и их слабость. Главный из них пожалел глупого Лопе, да и остальные с ужасом смотрели на затаившегося ягуара.

Это жалость, а жалость – это слабость. Эту прописную истину дон Диего знал с детства.

«Кто же эти чужаки такие? И откуда они взялись?» – задумавшись, ломал он голову.