Волчий корень

Отец узнал о том, что я родился, и вскоре забрал меня из монастыря. Не знаю, что в то время сталось с моей матушкой, но скорее всего… — Он печально вздохнул. — В общем, Соломония отлично знала, что младенец от Волкова, и отдала ребенка его настоящему отцу, а что ей было с ним делать в монастыре? Обычно байстрюков отправляют в какую-нибудь деревню, где они воспитываются в приемных семьях, но в моем случае все произошло по-другому. Волков сообразил, что на этом можно сыграть. Он ведь не забыл, что великая княгиня отказала ему. Теперь же у него на руках был младенец, который родился в том самом монастыре, куда незадолго до этого была помещена великая княгиня. И вот тут развернулся самый настоящий заговор: люди Волкова сначала пустили слух, будто бы Соломония разрешилась от бремени. Ребенка в монастыре не утаишь, а чей он, никто толком не знает. Так или иначе, весть добралась до столицы, и государь отправил комиссию, которая должна была расследовать данное дело. Возглавлял ее участвовавший в заговоре боярин Раков, который и передал государю дерзкие слова, якобы произнесенные его бывшей супругой. Далее — вторая комиссия с тем же вельможей во главе, и тогда же от монастыря увозят трех младенцев. Один из них я — настоящий сын Волкова, второй — Кудеяр Марков и третий — Кудеяр Тищенков. Раков позаботился о том, чтобы все видели этих детей и могли подтвердить связанные с этим делом странности и несообразности. Так у семьи Черной волк украл ребенка, и сразу же после этого боярин Волков появился в деревне с младенцем на руках — как такое забудешь?

Царь довольно хмыкнул в бороду, и Волков продолжал:

— Умерла девочка, а воскрес мальчик — тоже сказочка на века. И не захочешь, а невольно наткнешься на эти, более чем странные, события. Неудивительно, что за обоими Кудеярами много лет велась слежка.

А для того, чтобы окончательно всех запутать, Волков лично раз год навещает одного из младенцев и их приемных родителей. Во всяком случае, в Поенари он заезжал раз в три года, привозя деньги. Деньгами это предприятие снабжали двое, то есть я установил двоих — Волкова и Ракова. При этом мне всегда говорили, будто Волков наш родственник, поэтому когда я прибыл в Москву, то первым делом явился к Юрию Васильевичу, и тот крестил меня в православие и сделал своим наследником, несмотря на то, что я всего лишь бастард. Правда, к тому времени умерли все его дети, и я все равно остался последним.

— Для чего же он прятал своего собственного бастарда, да еще и с таким размахом? — недоверчиво сощурился царь.

— Да потому, что хотел отомстить отвергшей его Соломонии, желал бросить на нее такую тень, от которой она потом по гроб жизни не отделается. Я не знаю, что он наплел Ракову, возможно, тот как раз искренне полагал, что я царевич Георгий. Кстати, крестя меня, он неслучайно решил дать мне свое имя, Юрий и Георгий — одно и то же. В общем, вот тебе вся история.

— А как же тогда бумаги Булева (Немчина)? — Иван подозрительно поднял правую бровь.

— Так ошибся он, с кем не бывает. Бесплодной была Соломония, и, кстати, ее племянница ведь тоже из-за бесплодия была отвергнута мужем. Так что это у них… в общем, бывает…

— Складно излагаешь, складно. — Царь задумался.

Волков наконец опустился на предложенный ему стул.

— В общем, не царевич я, но все одно, остаться в Московии более не могу. — Он замялся. — Отпусти меня, государь.

— Куда это я должен отпустить своего лучшего дознавателя?!

— Отпусти в Трансильванское княжество. — Волков постарался сохранить серьезное лицо. — Не царевич я, но род мой берет свое начало от князя Всеслава-оборотня, и ты это знаешь.

Лицо Ивана сделалось белым точно полотно.

— Уходить мне надо, пресветлый царь. Много лет служил я тебе верой и правдой, а ныне вышел мой срок, — он задумался, что бы еще наплести, — шкуру менять. Коли задержишь или не в правильном месте я помру, после меня мор придет и всеобщее опустение настанет. А так как я много лет служил тебе и полюбил тебя, то не хочу приводить беды в царство твое, и потому добром прошу, отпусти ты меня и моих людей на все четыре стороны.

— Стало быть, ты действительно оборотень! Малюта был прав! — кивнул Иван. — Горбатого могила исправит.

— Не в моем случае. — Волков сокрушенно помотал головой. — Такого, как я, даже костер не исправит, государь. Пепел с моего костра разлетится и вызовет эпидемию с язвами и безумием. Глаза будут вылезать из орбит, внутренности вываливаться, язык сделается черным и…

— Хватит! — Царь вскочил на ноги. — Убирайся, чтоб глаза мои тебя больше не видели.

— Волковы в родстве с Сабуровыми, — напомнил Юрий царю.

— Ах, точно. У меня же в опочивальне… ведьма… — Оттолкнув Волкова, Иван бросился к двери и, нетерпеливо постучав, дождался, когда стражник отворит ему.

Волков следовал за царем, молясь только об одном, чтобы тот в последний момент не передумал. Конечно, можно было воспользоваться разрешением и удрать прямо после пожелания больше не увидеться, но он не знал, успели ли ребята выбраться из подземелья.

— Девка в покоях? — прокричал царь, подбегая к стражникам.