Волчий корень

– Вот оно. Надькино дело, – обрадовался Царев. – Остальные возьмем для веса… Смотрите за дверью.

Он быстро, словно всю жизнь этим только и занимался, оторвал кусок ниток для сшивания документов и перевязал ими враз сразу несколько папок.

– Нас не пропустят – там же этот сидит на вахте, – вспомнил Степаныч.

Царев злорадно усмехнулся. Подошел к окну и выбросил упаковку в форточку. Затем закрыл ее на шпингалет.

– Теперь можно. А этот пусть лежит. Уходим, как ни в чем не бывало..

На вахте сержант даже не обратил на них внимания. По-видимому, интересным на этот раз оказался «устав».

Трое человек, включая даму, быстрым шагом прошли под окнами, среди деревьев и, подобрав из снега связку уголовных дел, быстро растворились в темноте. Следы вдоль стены заметала быстрая поземка.

Бнатов в любую секунду мог придти в себя. И тогда неминуемой станет погоня. Лучший вариант – пробраться пешком среди частного сектора вплоть до Саниного дома. Не обязательно идти центральными дорогами. Пробраться можно боковыми, второстепенными – там, где нет милицейских патрулей.

На дорогу ушел чуть ли не час. Зато их никто не видел, исключая собачью «свадьбу», которую с трудом удалось обойти: сучка кидалась на пешеходов, хватая за ноги.

– Мозги помутнели от секса! – ругался Степаныч, глядя в сторону собак.

Они вошли в дом и закрыли на запор ворота.

– Жалко, нет у меня больше Полкана. Пустил бы сейчас по двору – пусть лезут…

В дальней комнате, окна которой выходили в огород, они зажгли свет, затворили за собой дверь и принялись читать уголовные дела.

Здесь оказалось дело Ефремова Олега. Еще одно дело было возбуждено недавно – оно еще не успело обрести необходимую толщину. Картонная обложка, протокол осмотра места происшествия, рапорт оперуполномоченного Исаева, а также протокол выемки вещества, «похожего на наркотик». Так обычно пишут в протоколах изъятия. По делу проходил некто Баширов Талгат Баширович.

В деле было всего несколько листочков, зато здесь имелось постановление о взятии под стражу подозреваемого лица. Следователь действовал жестко. Он заранее знал, что взятого под стражу в последствии приговорят к лишению свободы, если до этого подозреваемый не станет на него работать.

Ефремов выписал данные о понятых из дела по обвинению сына, затем из дела по обвинению Надежды. То же проделал и с другим делом. Понятые интересовали его больше всего. Именно на их показаниях будет строиться обвинение.

«Незаинтересованные в исходе дела… Посторонние люди… Свидетели-очевидцы тех самых событий» – таковы будущие доводы следствия и суда.

– Вот и славненько! – радовался Степаныч. – Подозрение подтвердилось!

– Не томи душу…

– Я имею в виду понятых. В этих делах у него одни и те же люди. Это не простые зеваки с улицы. Они подтвердят что угодно, – рассуждал Степаныч. – Отсюда вывод: нам нужны в первую очередь понятые. А дела надо спрятать.

– Под карнизом – самое то.

– Это не просто бумажки. Это доказательства фальсификации обвинения. Но спрячем мы их по-другому. У тебя есть пластиковый пакет?

Пакет нашелся. И даже мешок холщевый из-под картошки. Степаныч уложил дела а пакет, сунул его в мешок, обернув остатки вокруг пакета..

– Теперь пойдем в баню. У тебя там вода в баке была.

– Топить ты их, что ли, собрался.

– Увидишь…

Наденька во все глаза смотрела на ветеранов. С ума под старость сошли: того и гляди, ввалятся в дом непрошеные гости, а эти в шпионов играть надумали. Бросить бумаги в печку – и дело с концом.

– Очухался Бнатов, поди… – переживала она.

Но ее почему-то никто не слушал.

Втроем они пришли в баню. Степаныч обмакнул пакет в воду, вышел и бросил в снег. Мгновенно на нем образовалась снежная корка. Подержал немного. Вернулся в баню, еще раз опустил в воду и опять опустил в снег. И так несколько раз, пока пакет не превратился в ледяную белую глыбу.

– Теперь до весны может лежать, – говорил Степаныч. – Даже в снегу. На глазах у всех остальных…

– Действительно, – соглашались Царев и внучка.

– По одному уголовному делу такой способ проходил у меня… Конечно, не ноу-хау, но все же…

Степаныч размахнулся и бросил пакет в сугроб. Тот скрылся в пушистом снеге, словно его никогда и не было.

– Запомните, где лежит…

Конечно, никто не забудет.

– Придут к нам или нет? – то и дело спрашивала Надюха.

Ей чудился следователь с разорванным ухом. Он мог придти за ней в любую минуту.

– Ему не до нас. И не до тебя… – рассуждал Степаныч. – Первым делом полезет в сейф – дела смотреть. Обнаружит пропажу, после этого начнет думать. Напали, связали, заткнули пасть и так далее. Но и это еще не все. Думаю, для начала он займется ухом и только после этого пересчитает дела…

Они возвращались в дом, когда услышали звук телефона внутри. Саня метнулся вперед, схватил трубку.

– Да. Приветствую… – гудел он. – Пришлось выписаться. Приезжайте. Степаныч у меня… Ах, вот даже как?… Это даже интересно.

Он положил трубку и обернулся к Ефремову:

– Карманов уже в курсе: неизвестный тип объявлен в местный розыск. Якобы ворвался в служебное помещение и стукнул гирей в ухо одному следователю. Походит на японца.