Когда все закончилось, они вывезли меня из дачного поселка и бросили в лесополосе. Наверное, не рассчитывали, что я выживу. А я выжила. Цеплялась за жизнь, ползла, стиснув зубы, и только одна мысль держала меня в сознании — не дождутся! Я сильная. Я выживу и отомщу этим уродам.
Знала бы я тогда, что не получится у меня никакой мести… Разве можно мстить, когда под сердцем растет ребенок?..
— Инга, ну, что ты? Прекрати! Все будет хорошо, Никиту обязательно найдут! — голос Ники пробился в мою охваченную болью прошлого душу и вытащил из тяжелых воспоминаний. — Слышишь?
— Слышу, — кивнула в ответ, вытирая мокрые щеки.
И когда успела разреветься? Я ведь не плачу. С того самого дня и не плачу.
— Вот и молодец, вот и умница, — укутывая меня теплой шалью, успокаивающе бормотала Ника. — Сейчас согреешься.
— Я не замерзла.
— Да? А дрожишь просто так? — хмыкнула Ника и добавила: — Пей чай, он вкусный, с лимоном, как ты любишь.
Я отхлебнула остывший чай, запивая горечь всколыхнувшейся давней боли, и посмотрела в окно.
Чадов что-то говорил Стасу, тот молча слушал, и на лице его застыло странное, совсем не знакомое мне выражение.
Словно почувствовав мой взгляд, муж развернулся к машине и направился ко мне.
— Надо поговорить, — открыв дверь, негромко сказал он.
Ника тут же незаметно испарилась. Вот только что была — и уже нет ее. Всегда поражалась этой способности подруги чувствовать момент.
— Инга, ты не против, если я усыновлю Никиту? — без долгих предисловий спросил Стас.
Он оперся на дверцу машины и навис надо мной. Взгляд мужа был непроницаем, эмоции наглухо закрыты. Знать бы, что он думает?
— Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для этого разговора?
Я смотрела на Брягинцева, тщетно пытаясь пробиться сквозь выставленные им щиты. Что он скрывает? Насколько все плохо? И почему заговорил об усыновлении именно сейчас?
— Наоборот, — на щеках мужа заходили желваки. В глазах полыхнула мрачная решимость. — Сейчас — в самый раз.
Что ж, как я ни оттягивала этот момент, а он все-таки настал. Если муж хочет усыновить Никитку, то он должен знать правду. Перед свадьбой я долго сомневалась, должна ли сказать Брягинцеву о том, что со мной было и кто отец Никиты. И даже уже почти решилась. Но потом, когда представила, какую брезгливость увижу в его взгляде… Нет. Я не смогла. Струсила. Побоялась разрушить то, что зарождалось между нами. И так столько грязи о себе наслушалась от логовских, столько этих взглядов вынесла, если еще и Стас будет смотреть на меня так же, если и в его глазах мелькнет сомнение… Мне ведь хорошо известно, что думают о таких женщинах. Никто не верит, что ты не по своей воле. У каждого где-то глубоко гаденькая мыслишка мелькает — мол, небось, сама задницей крутила, сама спровоцировала. Может, вслух и не говорят, а про себя все равно подумают.
— Стас, я должна тебе рассказать…
Договорить не успела.
— Инга, я знаю все, что ты хочешь сказать, — резко перебил меня муж.
— Знаешь?
В душе все оборвалось. Я ведь никому не говорила о том случае. Затолкала все поглубже и постаралась забыть. Вытаскивать эту грязь наружу, снова переживать то, что было, видеть жалость и брезгливость в любимых глазах… Нет, невозможно!
— Ты все знаешь? — переспросила я.
— Да, — спокойно ответил Стас. Взгляд его так и оставался непроницаемым. — И потом мы обязательно к этому вернемся, но сейчас важнее другое. Для того чтобы действовать, мне необходимо иметь правовое обоснование.
Господи… Неужели произошло то, чего я так долго боялась? Строев обо всем узнал?
— Где Никитка? — я схватила мужа за руку. — Что ты выяснил? Он у Вадима?
— Да, — коротко кивнул Стас и пристально посмотрел мне в глаза. — Инга, я его вытащу, обещаю. У меня есть для этого и силы, и возможности, слышишь?
— Слышу.
Муж накрыл мои заледеневшие руки и принялся их растирать.
— Мои люди все устроят, нужно только твое согласие.
Он говорил, а я почти ничего не слышала. Страх схватил за горло холодной рукой, выморозил душу, проник в сердце.
— Инга?
Я посмотрела на мужа.
— А если Вадим сделает тест на отцовство? — голос звучал хрипло, как после простуды. — Господи, ну откуда Строев узнал? Шесть лет не показывался, а теперь…
— Чадов столкнулся со старшим Строевым в Москве, в музее, когда детей сопровождал, — тихо сказал муж.
— С отцом Вадима?
— Да. Ему было несложно догадаться, Никитка очень похож на его сына в детстве. И тест никакой не нужен.
Я громко выругалась. Вот чувствовала же, что добром эта проклятая поездка не закончится! Почему не поверила своей интуиции? Почему не оставила сына дома?
Если Вадим успеет сделать анализ и оформит документы… Господи, он заберет Никитку! Воспользуется законами стаи и заберет! У нас ведь все решают мужчины, женщину и спрашивать никто не станет. Если волк признал своего ребенка — он его и воспитывает.
Я с трудом задушила зарождающуюся панику. Сейчас не время. Нужно думать, как вернуть сына.
— Как быстро ты сможешь сделать документы? — спросила мужа.
— Через три часа они будут у меня.