Я сам почти пятьдесят лет ошивался в Оттаве и тридцатник в Ванкувере.
Вожак Кровавых Волколаков объявил войну Теням. Веками моя стая владела Волчьим лесом, местом сосредоточения природной силы.
Собственно мои странствия только усилили ненависть к людишкам. Жалкие, алчные и глупые создания…
Крохотные улочки любимой деревушки встречают радостным гомоном. Стая дружно приветствует возвращение вожака.
– Хватит пялиться! А ну, марш по делам! – громко рыкнув, прибавляю шаг.
Волк Дориан, отшельник и великий целитель. Старый друг нашей семьи. Моя матушка обучалась врачеванию у добродушного двуликого. За плечами у оборотня серьёзная трагедия – гибель возлюбленной. Истинная пара Дора принадлежала Стражам, вожак тех времён предпочёл отдать девушку в любовницы волку из племени Ночных Фурий. Квизарду было совершенно наплевать на чувства влюблённых и волчьи законы, старик отчаянно старался избежать войны. Бедняжка Рамара предпочла смерть, позорному статусу наложницы.
Белый, полупрозрачный пар поднимается витиеватыми клубами над поверхностью. Приятное тепло растекается по телу. Закинув руки за голову, закрываю глаза от наслаждения.
– Напрасно вы влезли в мой дом, Драйтен, –голос максимально расслаблен и спокоен. Я сразу почувствовал присутствие чужака, но решил сделать вид, что ничего не заметил.
– Как ты узнал, щенок?! – старый волк теряет маскировку. Лесные Стражи, как и другие двуликие, тоже получили дар от богини полной луны. Чистокровные Стражи умеют скрывать своё присутствие.
Мой клан выше по статусу. Легенда гласит, что именно наша стая была одной из первых, получивших благословение ясноокой.
– Вы смердите, словно дряхлая полудохлая псина, – продолжаю «обмен любезностями», – Зачем пожаловали?
– Ты отверг мою дочь! – злобное шипение разрезает воздух.
– Не имею привычки вступать в случайные связи. Дурное, знаете ли, пристрастие, – отвечаю, не открывая глаз.
– Да как ты смеешь?! Лирана твоя истинная пара! Вожаку Теней закон не писан?! Я требую, чтобы ты немедленно склонил гордую голову перед моей малышкой, совершил обряд и поселил у себя! Иначе… – яростный клёкот неожиданно стихает.
– Иначе что? – спокойно спрашиваю.