Волчий Рубин (СИ)

«Влад сражается на стороне оборотней. Почему? Он человек и даже не колдун. Что его привлекло в армию нечисти? Ладно, это надо у него самого спросить. Интересно другое — зачем Влад понадобился отцу? Ведь не просто для наставления на путь истинный. Уж я-то кардинала знаю — не стал бы он рисковать своими воинами ради единственной заблудшей души». Мальчишка не привык разбираться в хитросплетениях чужих интриг, поэтому предположений относительно ответа на последний вопрос в голове не возникло. Чётко понял Чезаре лишь одно: они с Владом, похоже, и в самом деле стали собратьями по несчастью.

Однако, как ни крути, а жить хочется, а для этого необходимо снять с себя обвинение в предательстве. А чтобы оправдаться, нужно Влада притащить пред светлые очи монсеньора Гаэтано. «Стоп. Как одно связано с другим? Если не возьму в плен человека, то значит я в сговоре с еретиками. Нелогично как-то. Будь я предателем на самом деле, то обязательно подстроил бы какую-нибудь гадость во время боя. Нельзя было мне в руки оружие давать, пока я под подозрением. Значит, — Чезаре озарило, — отец с самого начала и не верил, что я перешёл на сторону врага! Тогда зачем всё это?» Юноша понял, что окончательно запутался в собственных умозаключениях.

Он бросил взгляд туда, где устроился, не замечая слежки, Влад. Тот сидел, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, дремал или потерял сознание. Чезаре вздохнул, поняв, что надо уже решаться, что делать. То ли стрелять, то ли пытаться заговорить, то ли вовсе потихоньку свалить, не тронув спящего человека.

«Эх, надо хотя бы попытаться объяснить ему. Понять, почему он выбрал неправильную армию. Может, действительно не всё потеряно. В конце концов он ко мне нормально относился».

Чезаре наложил стрелу на тетиву и прицелился в ствол рядом с Владом. Так, чтобы не задеть сидящего парня, а только разбудить и привлечь внимание.

Погода портилась: начинал моросить холодный дождик, а ветер стервозно трепал кроны дубов. Влад поёжился и поднял воротник камуфляжки. Плащ, точно так же как лук, фляга и вещмешок, остался где-то там. В активе остались: кинжал — одна штука, кремень — одна штука, огниво — одна штука, сигареты — пять штук. Парень не помнил, откуда пришёл. Головная боль наконец отступила, и мозги вновь работали хорошо, но это обстоятельство помогло только тем, что Влад понял, что произошло.

«Опять эта гадкая магия! Всегда у меня от неё какое-то неадекватное состояние начинается. По крайней мере часто. Понесло опять куда-то… Своих потерял. Где Лионелла теперь? Всё ли с ней в порядке? Чем битва-то закончилась, интересно?» Последние воспоминания подсказывали, что исход сражения мог быть любым, стороны были примерно равны по силам. Всё должны были решить удача или колдовство.

Рука, перетянутая импровизированным жгутом, начинала неметь, а штаны, лишённые ремня, норовили сползти на бёдра (всё-таки на местных харчах не растолстеешь). Влад примостился на бревне и ослабил перевязку, из раны сейчас же заструилась кровь, а мышцы дёрнулись от неприятного покалывания иголочками. «Эх, что же в качестве бинта использовать? — почесал в затылке парень. — Одежду рвать уж больно неохота. В этой дыре средневековой ведь не найдёшь ничего такого удобного и прочного». Поразмыслив, он решил пока не трогать родной камуфляж, а просто дать руке отдохнуть и снова перетянуть жгутом, чтобы остановить кровотечение.

Ситуация неприятно напомнила ему самое начало злосчастного Эксперимента. Конечно, плюс в том, что сейчас день, но глубокое ножевое ранение гораздо хуже подвёрнутой ноги. «В жизни всё идёт по кругу. Значит, по законам мироздания с минуты на минуту должен объявиться аналог Конрада, который вытащит меня из неизвестности. Хммм… И откуда во мне такие философские идеи рождаются?» Влад ткнул в губы сигарету, уже чуть подмокшую, остальную пачку перепрятал во внутренний карман, чтобы сохранить от дождевой влаги. Пощёлкал кремнем, затянулся и присел поудобнее в ожидании «аналога Конрада». Кровь продолжала равномерно сочиться из плеча.

В дерево рядом со щекой, буквально в паре десятков сантиметров, вонзилась стрела с белым оперением. Парень, почти отключившийся к тому времени от усталости и кровопотери, дёрнулся в сторону, но понял — если б хотели убить, то он был бы уже мёртв, трудно представить себе мишень проще, чем неподвижно сидящий дремлющий человек. Значит, предупреждают. И лучше сидеть на месте. Влад повернул голову, получше рассматривая оперение. «Стоп. Это же моя стрела. То есть… О, чёрт!» Конечно, он в последнем бою выпускал во врага стрелы с такими же белоснежными пёрышками на конце. Трофейные стрелы. Отобранные у пленника, у Чезаре.

— Точно, всё идёт по кругу. Вот и мы с мальчишкой ролями поменялись, — пробормотал парень себе под нос.