Волчий шлем

«Заросли» было мягко сказано. Тропа исчезла. Перед ними была стена из огромных деревьев, ветви которых переплелись так густо, что прорубиться через них заняло бы не один день.

— Только не применяйте колдовства, — предостерег Грифон

— С-сам з-знаю, — прошипел дракон. — Любое заклинание прогремит, как звук трубы, и тут уж наши приятели в черном не заставят себя ждать… А вы считаете, мы должны прорубаться через эту стену?

— Я считаю, мы должны ее обойти.

— Как? — герцог развел руками. — Она тянется во все стороны. И как мы раньше ее не заметили?

Чувство, что за ними следят, стало почти невыносимым.

— Не знаю…

Моргис вздохнул:

— Нам нужно… — начал было он, но осекся, поглядев назад.

Грифон резко обернулся в седле. Прямо за ними выросла точно такая же стена, как и впереди.

— Дракон Глубин! — сквозь зубы выругался герцог. — Это западня!

Они повернули коней направо — на запад; но было поздно — их взглядам предстала еще одна стена. Поворот на восток — то же самое. Последний путь к бегству был отрезан.

И тут послышался шепот.

Сначала они не обратили на него внимания, отчаянно пытаясь придумать, как найти выход из западни и при этом обойтись без волшебства, чтобы не привлечь арамитов. Потом им показалось, что это ветер шумит в густых ветвях. Не одна минута прошла в страхе и смятении, пока они поняли: нет, не ветер.

— Мы попали в ловушку, — пробормотал Моргис.

— Но это не волки-рейдеры.

— Тогда кто?

Грифон не ответил, пытаясь расслышать, что именно шепчут незримые голоса. Однако те говорили так быстро, что ему удалось разобрать только отдельные слова — и то не наверняка:

…у них… ци… конечно…

…почему… мертв… ци… вернулся…

…случай… искупить… отомстить…

…месть… ци…

…власть… ци… получить…

Это не был связный разговор — большей частью голоса звучали одновременно; словно кто-то, разделившись на множество частей, пытается беседовать сам с собой.

Грифон услышал шорох ткани и, обернувшись, увидел, что дракон снимает плащ-мираж. Облик герцога мгновенно изменился. Шепот внезапно стих, точно те, кто заманил их в ловушку, не ожидали такого поворота событий.

— Возьмите, — Моргис бросил плащ Грифону. Шепот возобновился, но тон его был иным: совещание, на котором необходимо принять решение:

…дракон… один из его… ци…..тогда обоих…..мы сейчас… расти…..сила… ци….. сила…..сила… ци…

Вновь настало зловещее молчание. Моргис быстро спешился и протянул птицельву поводья:

— Держите. Я сменю облик.

Грифон хотел было запротестовать, но дракон уже начал перевоплощаться.

Доспехи его обмякли и скрючились. Руки и ноги изогнулись под немыслимым углом и начали стремительно увеличиваться. Кисти рук превратились в когтистые лапы. Из спины пробились крохотные крылышки и, развернувшись, стали расти. Моргис упал ничком и встал на все четыре лапы. Уже сейчас он занимал почти все пространство между стенами ловушки. Замысловатый шлем медленно вытянулся, явив истинный облик Моргиса. Он был уже совсем драконом и все еще продолжал расти.

Грифон поднял голову — и увидел, что над их тюрьмой растет полог из густо сплетенных ветвей. Вновь послышался шепот; на этот раз в голосах была уверенность.

Только сейчас птицелев ощутил настоящий ужас. Удерживая одной рукой обеих отчаянно вырывавшихся лошадей, он устремил другую вверх, к почти сомкнувшемуся пологу, и открыл силовое поле.

Ничего не произошло.

Тут раздался пронзительный крик, а в шепчущих голосах появились ноты злорадства:

…наш… ци… наконец-то…

Внезапно лошадь Грифона взбрыкнула, встала на дыбы — и сбросила всадника. Но годы военной службы не прошли для Грифона даром. Стукнувшись о землю, он тут же сгруппировался, перекувырнулся, смягчая падение, и откатился в сторону, чтобы случайно не попасть под копыта герцогского коня.

Моргис стоял на прежнем месте, на четвереньках, вцепившись в землю, и громко, жалобно стонал. Против собственной воли он оказался в прежнем человекоподобном образе — и это так его потрясло, что он совершенно опешил.

Голоса ликовали. Шепот становился все быстрей и неразличимей и невероятной тяжестью давил на сознание Грифона. Тот в поисках спасения отчаянно пытался отгородиться, спрятаться в глубинах своего «я». Руки его безотчетно шарили по земле — и вдруг нащупали выпавшее из кармана колечко с двумя крохотными свистками. Память о той ночи, когда кланы Черного Дракона и союзники осадили Пенаклес. Тьма драконов нависла тогда над городом, так что не было видно неба. Пенаклес непременно пал бы в ту ночь, если бы не третий свисток, что когда-то висел на этой связке. Грифон подул в него — и со всей округи слетелись птицы. Видимо-невидимо! Драконы убивали их, но при этом убивали и друг друга. Мириады птиц окружили тогда драконов, мириады острых клювов, словно крохотные клинки, впивались в несчастных чудищ… Осада с позором провалилась — а вместе с ней и надежда Черного Дракона на быструю победу.