Волчий след (СИ)

— Возьми мой «опель», — предложила мама. — Завтра у меня выходной.

Я попыталась сделать радостное лицо, какое бывало у меня всякий раз, стоило поманить ключами от машины. Перед уходом я целую секунду смотрела прямо Эллен в глаза, словно извиняясь за свой поступок.

— Только не переусердствуйте! — крикнула мама вдогонку.

История о брошенной Ханне внезапно вернула меня на землю. В попытке наверстать упущенное с Лукасом, я совершенно забыла об Итане. Сложно было представить его реакцию, чего только стоила его теперешняя ледяная отчужденность.

По пути в гараж я боролась еще и с мыслями о друге.

С темного неба незаметно сыпались снежинки, укрывая дорогу белым полотном. Я забралась в машину, и лишь когда положила руки на руль, заметила, как они дрожат. Страх все крепче сжимал тиски, вскоре можно будет ожидать истерику.

Не позволяя себе уклониться, я завела мотор. Полчаса дороги в лес промелькнули, как миг. Я вела машину к поляне, где впервые увидела Нейта в личине волка. Это было почти символично.

Мозг самостоятельно генерировал причины, позволяющие мне вернуться домой. И лишь одной хватило, чтобы продолжать жать на газ. Этой причиной была моя сестра, точнее ее смерть. Лишь теперь я начала понимать, чего стоит моя забота о Лукасе. Я не могла помочь Эмме, поэтому должна была позаботиться хотя бы о ее памяти.

Въехав на поляну, запорошенную снегом, я погасила фары. На короткое время стало очень темно, потом я начала различать очертания деревьев. Снегопад в город явно пришел отсюда. Свет луны, отраженный идеальным белым зеркалом, делал пространство видимым даже для моих глаз.

Я подавила испуганный стон. В ту ночь мне было страшно видеть, как волк набрасывается на Итана, но еще страшнее было осознавать, что сегодня я была здесь одна. Закрывая глаза, я сделала глубокий, умеренный вдох, пытаясь четче определить причину, которая привела меня сюда.

Выбираясь из машины, я поежилась от мороза. Темная дорога, ведущая обратно в город, под навесом тяжелых ветвей выглядела так, словно ни за что не даст мне повернуть назад. Прогоняя мрачные мысли, я заставила себя уйти от «опеля» вглубь леса.

Уже через несколько минут я сильно замерзла и засунула руки подмышки. Отчасти это был внутренний холод, жгучий лед ужаса. Дыхание вырывалось вперед облачком пара и таяло в морозном воздухе. Чем дальше я шла в лес, тем меньше снега лежало под деревьями. Размашистые ветки сдерживали его, и я словно вновь оказалась там — в сыром осеннем лесу, где Итан бежал за мной. Я невольно обернулась.

Призрачное эхо мужского голоса было лишь игрой безжалостной памяти. Конечно же, Итана здесь нет, но мне так отчаянно хотелось верить в его присутствие. Хотя мне стоило забыть о нашей дружбе. Не осталось даже слабой надежды на то, что он вновь со мной заговорит. Я никогда не страдала излишним оптимизмом, и сейчас не пыталась.

Потерять жизнь, вот так, в семнадцать.

Я вспомнила о том, что в январе мне должно исполниться восемнадцать. Мысли, в которых медленно кружили снежинки, напомнили мне о том, что завтра наступит зима.

Невыносимо больно было представлять то, что могло ожидать меня впереди, не приди я сегодня в лес. Но все картинки будущего заслоняло лицо сестры, погибшей за нашу семью. Даже оно рассыпалось на осколки под давлением страха, и передо мной вновь предстал холодный ночной лес.

В глубине было не так светло. Темные пятна кустарников выглядели зловеще, искривленные ветви деревьев — угрожающе. Я вспомнила свой кошмар, муку на лицах каменных статуй. Сегодня этот сон мне не приснится.

Я остановилась, привалилась к дереву и закрыла глаза. Едва ли что-то угрожало мне здесь больше, чем моя цель.

В прошлый раз эмоции делали меня слепой, сегодня я без проблем отыскала насыпь. Стоило вглядеться в пространство между деревьями, чтобы заметить высокие кусты, которые в другое время города маскировали ее. Сегодня же, когда лишь голые тонкие ветки встали стеной, холмик земли различался четче.

Я взглянула на часы. Флуоресцентные стрелки почти добежали к одиннадцати. Сердце дрогнуло в тревоге и отчаянии, я повернула назад. Нужно было затаиться и подождать.

Отойдя на двадцать метров влево, я села на выступающие из земли корни высокого дерева. Меня трясло, неудержимо трясло, и я попыталась справиться с этим, но тщетно. Когда-то давно папа учил меня держать эмоции в кулаке, он был в этом мастером, а я, как оказалось, была плохой ученицей.

Папа ни с кем не был груб, только с Эммой. Их отношения всегда казались мне странными, но будучи маленькой девочкой я не могла оценить ситуацию. Сейчас же я поняла, что он всегда был холоден и сдержан, когда дело касалось Эммы. Он был полностью властен над ней, а она не сопротивлялась этому, хотя, на мой взгляд, подобная опека были слишком удушающей.

Взамен Эмма отдавала отцу только любовь и почитание. Нам с Лукасом было просто его любить, ведь он играл с нами, баловал и лелеял. Но Эмма… Он только добавлял ей страданий, отдал на воспитание тете, когда у них с Эллен не хватало денег, а позже они уже не забрали ее. А ведь она так безгранично нас любила.