Волчина позорный

— Мне ваше признание, Суворов, не требуется, — Шура говорил спокойно, растягивая слова. — Марченко и Русанов не свидетели, в чьих показаниях могут быть неточности и недоговорки из-за боязни мести. Они — соучастники убийств. Один прямой, второй косвенный. Вас они не боятся, дружков ваших тоже. Сидеть они будут не в Кустанае и отомстить вы им не сможете. Не найдёте просто. И мне достаточно их показаний. Но слова я вас не лишаю. Можете сказать то, что будет занесено в протокол.

— Они всё сказали. Я не фраер и не баба. Я мужик и против правды, хоть и от сволочей она идет, хилять в кусты не буду. Пишите в протокол. Всё, что они сказали, я подтверждаю и в содеянном признаюсь. Пометьте, что признание добровольное. Мог бы запросто и отказаться. Ещё неделю бы вы все со мной попотели, чтобы я раскололся. А если напишете в протоколе мою явку с повинной по признанию, то я добавлю ещё два эпизода.

— Хорошо. Оформим явку с повинной, — тихо произнёс Володя. — Я пишу, что это ваше добровольное признание и сказано вами добровольно в помощь следствию. Говорите. Я записываю.

— Лавриненко, начальник цеха шитья заказал мне через Серебрякова убийство экспедитора Зиновьева и водителя Петренко, — Дух опустил голову. — Я Зиновьева застрелил в его машине возле дома. Петренко порешил заточкой в автобусе. Никто ничего не понял и я спокойно вышел. Где их похоронили не знаю. Адрес Зиновьва — Октябрьская, 37. Телефон Петренко мне дали для того, чтобы вызвал из дома если не выслежу в другом месте. Номер — два, двадцать три, четырнадцать. Проверьте. Но я не вру. Пишите как добровольное признание и явка с повинной по этим эпизодам. Тогда «вышки» мне не будет. Верно?

— В юристы тебе надо было идти, Суворов, — хмыкнул Малович. — Но уже не получится. «Вышака» ты последним признанием избежал. Я следователя попрошу, чтобы он предложил суду пятнашку. А там не бузи и выйдешь по УДО лет через семь-восемь. Похвально, что ты не трус. И раз поймался, поступаешь как мужчина.

— Какую деятельность осуществлял в подпольной группе швейного производства секретарь горкома партии Камалов Борис Ильич? Были ли от него просьбы об убийствах и за что он получал деньги? От кого и сколько? — Тихонов приготовился записывать.

— Я отвечу, — поднял руку как школьник на уроке Русанов. — Он только подыскал руководителей цехов и нашел места, где можно было вести производство. Документальных подтверждений этому нет. Он договаривался устно. С кем — не знает никто из наших. Я официально был вторым после него лицом. Работал на фабрике бухгалтером, а скрытно — управляющим всем производством, поэтому знаю точно. Деньги ему собирали все руководители цехов и передавали через меня первого числа каждого месяца. И опять-таки без расписок или других записей.

Получал он тысячу рублей ежемесячно. Об убийствах никогда не просил и сам был не в курсе каких-либо криминальных событий, связанных с производством. Об убийствах, которые уже все раскрыты, он вообще и не слышал. Думал, что всё гладко идёт. Он же регулярно вызывал меня и заслушивал отчеты мои устные о результатах и потребностях для развития дел. Договаривался с другими городами о поставках нужного сырья или оборудования. По телефону. Документов, подтверждающих его контакты с госпредприятиями республики о незаконных поставках нам всего, что я упоминал, нет.

— Я тоже подтверждаю сказанное, — Марченко поглядел на Русанова. — Как неформальный лидер я постоянно обсуждал с Русановым всех людей, проблемы и планы. За Камаловым кроме оргработы и общего контроля ничего нет. Причём контактировал с ним только Русанов без каких либо записей и документации.

— Ну, на этом и закончим. Распишитесь все в протоколах и добавьте, что каждый написанное прочел и со всем согласен, — Малович обошел всех и они написали то, что требовалось. Он в конце поставил свою подпись, выдохнул и произнёс, подняв глаза к потолку.

— Финита ля комедия. Дело закончено, передаю в следственное управление и далее в суд. Напоминаю, что Марченко вменяется заказ четырёх убийств, в чём он признался добровольно, чем оказал помощь следствию. Следакам будет предложено определить ему меру наказания в семь лет.

Марченко перекрестился и тяжело вздохнул. В глазах его просматривалась благодарность.

— Суворову предполагается с учётом явки с повинной, добровольным признанием и содействием расследованию срок пятнадцать лет в колонии общего режима, — Александр Павлович глянул на Духа. Тот улыбнулся и поднял вверх большой палец. — Русанову Алексею Ивановичу вменяется ложный донос на сотрудника милиции и принимается во внимание добровольная активная помощь в расследовании, ускорившая раскрытие полной картины преступной групповой деятельности, и предлагается следствию назначить ему наказание в полтора года лишения свободы. Также будет предложено следствию просить суд об отбытии сроков их наказаний в разных колониях КазССР или РСФСР по усмотрению суда. Всё!

— Конвой, ко мне! — приказал Тихонов, открыв дверь. Уведите всех арестованных.