Волчица и пряности. Том 5

– Я во многих городах был, но тутошняя церковь лучше всех. Она, может, и не очень много раздает хлеба и бобов, зато они всегда хорошие. Хотя…

– Хотя? – повторил Лоуренс.

Нищий закрыл рот и почесал щеку.

У нищих была своя иерархия. Те, кто находился ближе к входу в церковь, где легче было просить милостыню, знали больше других.

Лоуренс извлек две дешевых медных монетки и протянул нищему.

Тот хихикнул.

– Хотя – епископ раскидывает больше денег в городе, чем хлеба среди нищих.

– Откуда ты знаешь?

– О, я знаю. Когда проезжает его великолепная карета, охрана которой отгоняет нас, я знаю. И если посмотреть, какой мусор они выбрасывают, становится ясно как день, что у них сегодня было на обед. А когда я гляжу, сколько расфуфыренных шишек приходят на этот обед, я знаю, какой важный там гость. Впечатляет, да?

Люди, облеченные властью, не закатывают великих пиров без повода. Поскольку церковь вела дела с Ив – покупала у нее статуэтки, благословляла их и перепродавала втридорога, – подобные пиры должны были быть политическими по природе. Вложение денег, не больше не меньше.

Конечно, Лоуренсу по-прежнему было неясно, чего именно пытается достичь Церковь, но теперь он понимал, что она имеет заметное влияние в Совете Пятидесяти.

«И все-таки…» – думал Лоуренс, разглядывая нищего.

В военное время, когда в город врывался враг, нищих поднимали на копья первыми, и Лоуренс понимал почему.

Каждый из них был как шпион.

– А ты не можешь применить свой ум и знания, чтобы занять более высокое место в обществе? – неожиданно для самого себя спросил Лоуренс.

Нищий покачал головой.

– Не понимаешь, парень, да? Господь сказал: «Блаженны нищие», да? Скажи, у тебя появляется такое теплое, приятное чувство в животе всего лишь от куска хлеба с корочкой да пары медяков? – нищий пристально смотрел на Лоуренса. – А у меня появляется.

Не все мудрецы мира ходили в кожаных одеждах.

Лоуренс чувствовал, что этот человек гораздо лучше олицетворяет собой учение Единого бога, нежели все те, кто сидит в церкви, близ которой он просит подаяние.

– Короче говоря. Я, конечно, не знаю, что ты затеваешь, – продолжил тем временем нищий, – но если попробуешь иметь дело с тутошней церковью, тебя мигом возьмут за ушко да на солнышко. Я только одного торговца знаю, который работал с ними долго, и даже он в итоге наорал на них своим хриплым голосиной.

Лоуренсу не пришлось объяснять, о ком шла речь.

– Торговец статуэтками?

– Статуэтками? Ах да, кажется, он возил несколько таких штук. Он что, твой друг?

– Вроде того. Так… а чем-нибудь еще он торговал? – никакого намека на какую-то побочную торговую деятельность Ив не было, но торговцы частенько укладывали какую-нибудь мелочевку среди основного груза.

Таковы были мысли Лоуренса, однако ответ нищего заставил его глаза удивленно распахнуться.

– А я был уверен, что он торговец солью. Что, разве нет?

Если бы кто-нибудь попросил Лоуренса назвать три самых тяжелых для перевозки груза, он бы ответил не задумываясь: камень для строительства, квасцы для окрашивания тканей и соль для сохранения пищи.

Все эти товары очень плохо подходили на роль побочного приработка.

Взбудораженный, Лоуренс навис над нищим.

– А почему ты так решил?

– Эй, эй, полегче, приятель. Вы что, соперники? Я не хочу влезать в проблемы только потому, что ты задавал мне вопросы, – нищий отпрянул и принялся сверлить Лоуренса настороженным взглядом.

– Прости, – проговорил Лоуренс, вернув самообладание. – Мы не соперники. Я собираюсь торговать вместе с ним.

– …А, и поэтому ты хочешь о нем побольше разузнать, да? Ну, на вид ты хороший парень. Думаю, ты не станешь так прямо врать. Ладно, расскажу.

Лоуренс, как и любой торговец на его месте, был не вполне уверен, стоит ли радоваться тому, что его сочли «хорошим парнем».

С одной стороны, хорошо, что люди рядом с ним не так сильно насторожены; но, с другой стороны, они могут не воспринимать его всерьез.

Нищий издал смешок.

– О, я всего лишь имел в виду, что нас многие торговцы пытаются использовать, но большинство их думают, что они лучше нас. А уж таких, кто с уважением слушает, что я говорю, совсем мало. Это все, что я имел в виду.

Лоуренс был настолько смущен, что чуть было не сказал нищему, что лесть не добавит ему монет.

– А, ну, в общем, это просто, – сказал нищий. – Иногда, когда этот торговец приезжает в церковь, соль высыпается из каких-то щелей в его грузе. Я по запаху чую, это соль для сохранения мяса или рыбы – отличное было бы добавление к какому-нибудь вину. А когда соли нет, вкус не очень. Вот почему я решил, что он торгует солью.

Чем сильнее заходишь в глубь материка, тем ценнее соль.

Ив говорила, что покупает статуэтки в приморском городе.

Легче легкого спрятать морскую соль в те же ящики, в которых перевозятся статуэтки.

А может, она ввозит соль тайно.

Если она торгует с церковью давно, они, вполне возможно, не так уж тщательно проверяют ее грузы.

– В общем, такие дела. Еще что-нибудь хочешь узнать?

Это был не просто нищий, давший Лоуренсу важные сведения; его грязная, распростертая на земле фигура дышала каким-то странным достоинством.