Волчица и пряности. Том I

— Здесь перевалочный пункт, через этот город везут товары из южных краёв. А в хороший сезон что-то и прямо здесь продают.

— Славно на юге: так много фруктов!

— Фрукты ведь и на севере растут?

— Растут, только жёсткие и терпкие. Надо их высушить и хранить некоторое время, чтобы сладкими стали. Волкам такое не под силу. Только и остаётся, что у деревенских одалживать.

Пожалуй, в деревне волк позарится прежде всего на домашнюю птицу, лошадей или овец. В голове не укладывается, что этот хищник может прибежать туда полакомиться сладким. Другое дело — медведь: бывает, подвесит крестьянин бурдюк с виноградом к крыше дома, а потом не найдёт, — значит, косолапый зверь постарался.

— Говорят, волкам подавай чего поострее да покрепче, чем кусок сахара. Это медведи на сладкое падки.

— Острое не люблю. Помню, однажды мы среди обломков разбитого корабля нашли плоды, похожие на красные клыки. Поели — такое началось!

— Ха-ха, да это же красный перец! Товар высшего сорта.

— Долго потом стояли, окунув головы в реку, и ругались, что люди — жуткие существа.

Холо хихикнула пару раз, замолкла и обвела взглядом лавочки. Светлые чувства, навеянные воспоминаниями, не отпускали её. Но вот уголки губ опустились вниз, Лоуренсу послышался тихий вздох: прошлое, оживая в памяти, приносит и радость, и печаль.

Наверное, стоило сказать девушке пару слов, но она вдруг стряхнула оцепенение и заговорила первой:

— Из красного мне по вкусу больше вот что.

Потянув его за одежду, Холо указала на какой-то прилавок — там, за снующими по дороге повозками и людьми, высилась гора яблок.

— О, какие хорошие яблоки.

— Ага.

Глаза Холо сверкали под капюшоном. Послышался шелест — интересно, заметила ли она, что виляет хвостом, точно собака? Видно, яблоки для неё большое лакомство.

— Скажи, они вкусные?

— Пожалуй, вкусные.

Холо намекала, что хочет яблок — не заметить этого было невозможно, — однако Лоуренс притворился, что ничего не понял.

— Вот, кстати, о яблоках. Знаю я одного торговца, который однажды закупил яблок, вложив половину своих денег. Не знаю, что это были за яблоки, однако сейчас мой знакомый вдвое богаче, чем тогда.

Вздохнув, он пробормотал:

— Жаль, я так не сделал.

На красивом лице было написано, что Холо ждала совсем других слов от Лоуренса, но разве можно показать ей свою догадливость? Видно, его спутница не в силах сообщить о желании напрямую, а значит, поддразнить её сам бог велел.

— А... Да уж, жалко.

— Только очень много пришлось бы поставить на карту. Пожалуй, я бы провёз товар водным путём.

— Водным... путём?

Пока они разговаривали, лошадь шла вперёд, цокая копытами, и тянула за собой телегу.

Холо сидела как на иголках (ей хотелось яблок, но, похоже, претила сама мысль о том, чтобы попросить напрямик) и, слушая Лоуренса, ёрзала на месте.

— Несколько торговцев заключают договор и на общие деньги нанимают судно. Сколько груза возьмёшь, зависит от доли вложенных денег. Однако на суше легче — только за вещи боишься. А вот если корабль разобьётся, тут уже не до них: самому бы спастись. Чуть ветер усилится — готовься к худшему. И всё же дело это выгодное. Правда, мне всего два раза довелось по воде с товаром переправляться...

— А...

— Что такое?

Горка яблок осталась позади, и теперь повозка удалялась от заветного прилавка — скоро он должен был скрыться из виду. До чего же приятно знать, что на уме у собеседника! Лоуренс улыбнулся Холо ещё любезнее, чем прежде.

— Так вот, про корабль...

— А... яблоки...

— Да?

— Яблок... хочу...

Лоуренс думал, что девушка будет держаться до последнего, но, раз уж Холо отбросила упрямство, так почему бы не дать ей желанное?

— Смотри, еду будешь отрабатывать.

Холо грызла яблоко и волком смотрела на Лоуренса, в ответ он с показным равнодушием пожал плечами.

Обаяние сделало своё дело: тронутый её словами и милым личиком, Лоуренс расщедрился и вытащил дорогую серебряную монету, известную как торени.

Холо истратила всё без остатка, так что еле донесла до повозки все купленные яблоки, — видно, об умеренности эта девушка не слыхала.

Она съела три яблока и принялась за четвёртое. Глядя на измазанные соком руки и подбородок, так и хотелось упрекнуть её в неопрятности.

— Ам... Ты ведь... хрум... притворялся... хрум... что не заметил...

— До чего же приятно видеть чужую душу насквозь, скажи? — заметил Лоуренс.

Он потянулся к красной горке в дальнем углу телеги, желая полакомиться, но Холо ударила его ладонью. В другой руке девушка держала пятое яблоко, уже надкушенное, и, похоже, собиралась сгрызть его до косточек, как и первые четыре.

— Моё!

— Вспомни, на чьи деньги куплено.

Холо широко открыла рот и заработала челюстями, растягивая щёки, а когда доела яблоко, наконец заговорила:

— Я Холо, Мудрая Волчица. Разве для меня это деньги? Оглянуться не успеешь, как я их верну.

— Ты уж постарайся. Той монетой я рассчитывал расплатиться за наш ужин и крышу над головой.

— Хрум... Только... мфе... хрум... фнаеф, мфе...

— Прожуй сначала.

Она кивнула, а вновь заговорила лишь после восьмого яблока. Интересно, вспомнит ли потом про ужин?

— Ох...

— А поела ты хорошо.