Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ)

— Спроси, о том, что так болезненно пульсирует у тебя в мозгу, — глаза ее сверкали ярче звезд, луны, фонарей, серебристый свет, который выуживал из меня информацию, без малейшего сопротивления.

— Кто… он для вас? — я не знала, как сформулировать вопрос, не могла озвучить всего, что копилось в душе. Переживания болезненными судорогами сдавливали тело. Я ей не конкурент. Кто я? Ничтожество, слабая волчица. Куда мне до ее красоты, ее величия. Тут я проиграла по всем фронтам. Никогда мне не победить такую соперницу. Никогда не затмить ее.

— Мое творение. Я дала ему вечную жизнь, — сказала просто как факт, без эмоций.

— Он ради вас стал вампиром? — сразу в сознании образы, как окрыленный любовью Рафаэль становится вампиром, чтобы провести с ней вечность. Возможно, сейчас у них не все гладко, раз он так хотел уехать, но их связывают столетия, и этого не изменить. Она изящно топтала мою надежду, выдирала с корнем проросшие в сердце корни, и я послушно позволяла это делать.

— Если честно, не спрашивала, — хрустальный смех разрезал воздух. — Я приняла решение. Этого достаточно.

— Почему именно его? — каждый ее ответ, загонял меня в еще больший тупик.

— Я увидела в нем отражение себя, — глаза вспыхнули еще ярче, а взгляд казалось, унесся вдаль, в прошлое.

В тот момент я очень узко рассматривала ее ответы, только в плоскости моих чувств к Рафаэлю. Намного позже я поняла, сколько потаенных смыслов у каждого слава Лауры.

— Так что благодаря мне, малышка, ты сейчас можешь созерцать его в целости и сохранности. А так бы он сел на престол, правил бы несколько лет, потом бы сгнил от происков врагов, и остался бы только на страницах истории, — ее бровь слегка приподнялась, на губах играла доброжелательная улыбка, а вокруг порхало облако силы.

— Вас многое связывает… — я хотела узнать, что сейчас между ними, какими были отношения, но так и не решалась задать эти вопросы.

— Много… слишком много, — она протянула руку, и легким движением убрала прядь с моего лица, прикосновение вечности, будоражащие, вызывающие страх и одновременно трепет. — Как же сильна твоя ревность, она колет иголками у меня на языке.

Я вздрогнула и опустила глаза. Отрицать очевидное — бессмысленно.

— Зря, Эмбер. Ревность бесполезное, и во многом губительное чувство.

— Но она есть, — я вздохнула, понимая, что как не ревнуй, это ничего не изменит, она всегда меня обыграет.

— А что она тебе дает? Только боль. Ревность разжигает неуверенность, усиливает сомнения. Что я в тебе сейчас и наблюдаю в избытке.

— И как, по-вашему, ее победить? — горько усмехаюсь.

— Поверить в себя, Эмбер, — она протянула указательный палец к моему подбородку, и заставила посмотреть на себя. — Пусть тебя ревнуют, но ты никогда не должна опускаться до этого унизительного чувства.

Очень долго смотрела в мои глаза, словно изучая, запоминая их, заливая внутрь свое серебро.

— Ты ведь его любишь. Твое сердце помнит ваш первый раз, твоя боль сочится из каждой поры тела, а тоска медленно поедает тебя изнутри, — от ее тихо голоса, и ядовитых слов правды, слезы полились из глаз ручьем.

— Это только мое. Он уехал, и уже все забыл, — я говорила в это и сама не верила. Вера, моя маленькая сильная вера, все еще жила во мне, словно боясь меня оставить одну, ведь если ее не будет, не станет и меня.

— Я могу вернуть его вот так, — она щелкнула пальцами. — Только не время, малышка. В нужный час он придет сам. Только, вопрос в другом.

— В чем?

— Нежен ли он будет тебе? — она лукаво подмигнула и весело засмеялась, так что даже листва зашелестела в такт ее хрустальному звону.

Глава 33

Нужен ли мне тот, кому отдала сердце? Тот о ком никогда не забываю? Тоска медленно сжиравшая изнутри, обгладывавшая мои кости, никогда не уймется. Нет, я не могла представить мир, в котором я бы освободилась от своих чувств. Он будет нужен мне всегда.

— С чего он мне вдруг станет не нужен? — ее сила входила в меня с каждым вздохом, я это ощущала каждой порой на теле. Но при этом я не чувствовала дискомфорта. Мне не хотелось сбежать, даже отступили страхи, которые за три года стали для меня второй кожей.

— Много веков назад у короля Франции была дочка. Красивая, нежная, ее называли не иначе как ангел, — Лаура протянула руку и сорвала цветок, задумчиво покрутила его в руках, — Все в ней было идеально, чистота, не измазанная пороками, — вампирша провела цветком по моему лицу, — Первозданное совершенство, оно ведь такое хрупкое.

Я внимательно смотрела за каждым движением Лауры. Сбитая с толку ее неожиданным экскурсом в прошлое.

— Дочь короля, была его отрадой, его главным сокровищем и уязвимым местом. Ахиллесова пята и непробиваемого и неугодного многим монарха. Был он и для меня костью в горле. Верный муж, добрый, заботливый отец, принципиальный правитель.

— Вам не удалось его соблазнить? — я все еще не понимала резкую смену ее темы.