Волчица советника

…что он творит? Чего добивается? Старается выбить себе крохи любви, чтобы хоть раз взглянула на него, как на Орейо? Чтобы сама поцеловала, как проклятого рау?.. Совсем свихнулся на четвертом десятке? Светлые боги, Лира же всего на три года старше Койлина!

И первые разумные мысли за месяц — как она вообще оказалась с Ришаром? И если спасла от яда — почему не ушла с ним, почему украла ребенка? Почему Сибилл до сих пор не нашел младенца? Кто укрывает наследника Лизарии, и что бы случилось, выйди этот кто-то на Лиру, израненных рау и умирающего от архиссы мага? Не пришел бы он сам к трупам? И что делал бы, найди Лиру мертвой? Сдох бы рядом?..

Она ведь нужна ему. Как воздух, как вода — без этой взбалмошной, невозможной, невыносимой лизарийки — маленькой лгуньи, предательницы! — тошно жить и дышать. Он отравлен ею — ее голосом, взглядом, улыбкой. Тем, как она вынимает шпильки из волос — все сразу, и вьющиеся после дня в пучке волосы рассыпаются по плечам. Тем, как фыркает, умываясь холодной водой, как крутит солнышко саблями — эффектно и абсолютно бестолково. А сколько радости было: «Смотрите! Смотрите, господин, у меня получилось!»

…брыгов Ришар! Что она в нем нашла?!

Рука сжалась в кулак, и Раду с усилием развернул ладонь, провел пальцами по обшивке борта, стряхивая иней и наледь.

Нет, не так. Опять не то.

Граф повернулся к далекому берегу, подставил лицо хлестким пощечинам северного ветра. От проглоченной горсти снега заныли зубы, онемело горло. Задерживая дыхание, морщась от обжигающего норда, он боролся с ревностью, ненавистью, злостью на Лиру, злостью на весь мир, к центру которого опасно приблизилась синеглазая шильда.

…что случилось с ней после Пратчи?

Утром меня вывели на прогулку.

— Поднимайся, — скомандовал Йарра, когда ему донесли, что я опять просто размазала еду по тарелке. — Ешь, — сунул он мне миску с кашей. — Не заставляй кормить тебя.

Пожав плечами, я проглотила две ложки овсянки, сгрызла галету. Запила водой с ломтиком лимона. Граф сжал мой подбородок, заглянул мне в лицо и поморщился — видимо, сероватая бледность перестала его вдохновлять.

— Одевайся, выйдем на воздух.

Идти куда-либо совершенно не хотелось. Я подняла голову, потом вспомнила, что разговаривать мне нельзя, и покорно сползла на пол.

— Что-то хотела сказать?

— Нет, господин.

— Волосы под чепец, — велел Йарра. — И надень юбку. Мне не нужно, чтобы пошли слухи о женщине в мужской одежде.

— У меня только платья…

Граф поморщился и взялся за шнуровку.

Несколько месяцев назад я бы здорово повеселилась при виде Его Сиятельства, исполняющего роль горничной, но сейчас было как-то… совершенно все равно. Сильные эмоции выгорели, оставив мне лишь пустую оболочку и опаленные крылья, как у мотылька, полетевшего на пламя.

На корме было сыро и очень ветрено. Тусклое солнце едва пробивалось сквозь плотную пелену туч и совершенно не грело. Серо-стальные бугры волн, увенчанные шапками пены, шли от самого горизонта. Корабль, скрипя и постанывая, взбирался на гребень, а потом, вздымая сонмы брызг, скатывался вниз. «Райанский Волк» шел левым галсом, матросы лазали по мачтам, убирая паруса, а гребцам приходилось изо всех сил налегать на весла, чтобы нас не снесло в открытый океан.

Сапоги скользили по мокрому настилу. Неуклюже расставив ноги, я вцепилась в локоть графа, потом в борт, когда Йарра подвел меня к деревянным обводам.

— Архипелаг Трой, — кивнул Его Сиятельство на прячущийся в туманной дымке берег. — Будем на Церре послезавтра.

Лоб Йарры пересекла хмурая складка. Сонья Каар, Лорд-Протектор Архипелага, входил в число друзей графа и, подозреваю, именно поэтому оказался в опале — князь Луар назначил нового протектора, поручив Его Сиятельству поспособствовать смене власти.

Я представила, как корабли флота окружают Церру, а две тысячи человек подходят к замку лорда Каара. Йарра, скорее всего, постарается обойтись без кровопролития, но согласится ли Сонья добровольно уйти? Не уверена. Его род правил Архипелагом последние триста сорок лет, даже торговое клеймо Трой было нарвалом — символом рода Каар.

…и у Йарры станет еще на одного друга меньше.

— Хочешь осмотреть корабль? — вырвал меня из размышлений голос графа.

Нет. Я в каюту хочу. Я отвыкла от людей, и мне не нравятся любопытные взгляды гребцов и солдат. Отвыкла от Йарры — спокойного, холодного, а не срывающегося по любому поводу и без, и все время жду подвоха. Я даже от открытых пространств отвыкла, и темный угол с одеялом кажутся мне сейчас пределом желаний.

— Как прикажете, господин, — прошептала я.

Йарра прошелся вдоль борта, выстукивая пальцами дробь по борту галеаса.[36] Качки для него будто не существовало.

— А если я прикажу тебе рассказать о Пратче?.. О Меоте. Обо всем, — остро взглянул он на меня.

Зачем? Разве теперь это важно? После стольких дней, когда мы проклинали друг друга? Или он просто хочет узнать, был ли кто-то, кроме Арно?

Я молчала, и граф истолковал паузу превратно.

— Я задал тебе вопрос, Лира!