Волчицы из Машкуля

— Ба! — произнес офицер. — К этому быстро можно привыкнуть, особенно если по ночам, вместо того чтобы спать в своей постели, вам пришлось бы шагать по дорогам. Вот и сегодня я помянул всех чертей, когда на пост в Сен-Мартене примчался этот проклятый крестьянин, из-за кого мне пришлось поднять солдат по тревоге и выйти в ночь. Однако теперь я вижу, что был не прав, ибо Небо меня вознаградило за тяготы солдатской жизни и я уже не кляну свою судьбу, а даже нахожу, что в профессии военного есть и некоторые приятные стороны.

И с этими словами, по-видимому желая немного разрядить обстановку, офицер наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на шее девушки.

Почувствовав на своем лице дыхание молодого человека и не ожидая от офицера такого любовного порыва, Берта выпрямилась и покраснела, как гранат; ее ноздри трепетали, а глаза пылали гневом.

— О! — продолжал лейтенант. — Моя красавица, неужели вас так разгневал какой-то несчастный поцелуй?

— А что тут удивительного? Уж не думаете ли вы, что, если перед вами бедная крестьянская девушка, вы можете безнаказанно ее оскорблять?

— «Безнаказанно оскорблять»! Э, каково сказано, — заметил младший лейтенант, — и нам еще говорят, что мы в диком краю!

— А знаете ли вы, — сказал лейтенант, — что я хочу сейчас сделать?

— Что?

— Арестовать вас по подозрению в совершении преступления и отпустить только в том случае, если вы мне заплатите выкуп.

— Какой еще выкуп?

— Тот, в котором вы мне отказали: поцелуй.

— Я не могу вам этого разрешить — ведь вы не приходитесь мне ни родственником, ни братом, ни мужем.

— Так, значит, никто, кроме них, не имеет права прикоснуться губами к вашим свежим щечкам?

— Несомненно.

— А почему?

— Потому что я не могу нарушить долг.

— Ваш долг! О! Вы шутите!

— Неужели вы считаете, что только вам дано выполнять свой долг, а другие на это неспособны?.. Вот (Берта попробовала улыбнуться) если, к примеру, я бы спросила, как зовут того человека, которого вы собираетесь арестовать, разве вы бы мне назвали его?

— Честное слово, — ответил молодой офицер, — в этом я не вижу нарушения долга, и вы можете узнать его имя.

— Ну, раз так, назовите его.

— О! Тогда… Честное слово, я так растерян! Ваши глаза сводят меня с ума, ради них я готов пойти на все. Если вы так настаиваете, если вы настолько любопытны, насколько я слабоволен, пусть будет по-вашему: я изменю родине и назову имя этого человека, но лишь при одном условии; взамен я вас поцелую!

Чувствуя сердцем, что Мишелю грозит смертельная опасность, охваченная страхом за его судьбу, забыв про всякую осторожность, со свойственной ей горячностью, даже не задумавшись о том, что ее настойчивость может показаться подозрительной лейтенанту, Берта неожиданно подставила щеку для поцелуя.

Офицер тут же запечатлел на ее бледной щеке два звонких поцелуя.

— Услуга за услугу, — сказал он, не в силах сдержать улыбку, — вот вам имя того человека, которого мы идем арестовывать: господин де Венсе.

Отступив на шаг, Берта взглянула с недоумением на офицера.

— Поспешим в дорогу! — сказал лейтенант. — Я найду у мэра то, что мне не удалось найти здесь.

Затем, обернувшись к Берте, офицер добавил:

— Ах! Какого бы проводника он мне ни предоставил, он не сможет быть для меня столь приятным, как вы, прелестное дитя!

И он галантно вздохнул.

Обратившись к солдатам, офицер приказал:

— Эй, скорее в путь!

Младший лейтенант и несколько солдат, вошедших в дом следом за офицером, вышли, чтобы занять свое место в строю.

Офицер попросил спичку, чтобы зажечь сигару. Берта принялась искать спички на каминной плите. Подождав несколько секунд, офицер вытащил из кармана клочок бумаги, зажег его над лампой; Берта, следившая за каждым жестом офицера, взглянула на бумагу, которая уже сворачивалась от огня, и отчетливо увидела на пожелтевшем изгибе имя Мишеля.

«Ах! Так я и знала, — подумала девушка, — он мне солгал! Да, они идут арестовывать Мишеля!»

Офицер небрежно бросил на пол полуобгоревший листок бумаги, и Берта тут же наступила на него ногой; ее волнение было настолько велико, что офицер не замедлил этим воспользоваться и поцеловал ее во второй раз.

Затем, в ту минуту, когда она обернулась к нему, офицер произнес, поднеся палец к губам:

— Тише! Вы не крестьянка. Раз уж вам необходимо скрываться, следите получше за собой. Вы пропадете, если так же плохо станете разыгрывать из себя простую крестьянскую девушку перед теми, кто вас разыскивает! У меня же такого задания нет.

И с этими словами он быстро выбежал из комнаты, опасаясь, по всей видимости, за себя.

Не дожидаясь, пока за ним захлопнется дверь, Берта схватила обгоревший клочок бумаги.

В ее руках был донос, направленный Куртеном в Нант с крестьянином, которому он доверился, а тот доставил его, чтобы не ехать слишком далеко, на первый попавшийся ему на пути пост, находившийся в соседней с Сен-Фильбером деревне Сен-Мартен.

На бумаге сохранились несколько строчек, написанных рукой мэра Ла-Ложери, так что у Берты не осталось сомнений в том, зачем направлялся отряд в Ла-Банлёвр.