Волчицы из Машкуля

И в эту минуту ей послышался шум, который не мог быть незнаком людям в те смутные времена.

До ее слуха донеслась мерная поступь приближавшегося военного отряда.

Дверь постоялого двора сотряслась от громкого стука.

Через застекленное окно смежной с кухней пекарни девушка разглядела солдат, и с первых же их слов она догадалась, что военные ищут проводника.

И тут Берте, опасавшейся за судьбу отца, Мишеля и Малыша Пьера, больше всего на свете захотелось все разузнать. Она не хотела отправиться в путь, пока точно не выяснит намерения солдат; уверенная в том, что никто не сможет опознать ее в крестьянском платье, которое она по-прежнему не снимала, девушка пробралась из конюшни в пекарню, а из пекарни — на кухню.

Небольшим отрядом командовал лейтенант.

— Как?! — сказал он, обращаясь к мамаше Шомпре. — Неужели во всем доме нет ни одного мужчины?

— Да, сударь, — ответила старая женщина, — моя дочь вдовствует, а единственный слуга на конюшне, похоже, куда-то запропастился.

— Вообще-то я пришел за вашей дочерью, и, окажись она дома, мы взяли бы ее в проводники, как в ту памятную ночь у порога Боже, а если бы она не смогла пойти с нами, то указала бы нам подходящего человека, на которого можно было бы положиться, так как местным крестьянам, когда мы насильно берем их в проводники, никогда нельзя доверять: эти мерзавцы все до единого наполовину шуаны.

— Хозяйки Пико сейчас нет дома, но, может быть, ее сможет кто-то заменить? — произнесла Берта, решительно сделав шаг вперед. — А далеко ли вы направляетесь, господа?

— Ей-Богу, красавица! — воскликнул молоденький офицер, подходя ближе. — Клянусь, прелестное дитя, что я пойду за вами хоть на край света!

Опустив глаза, Берта стала теребить кончик передника, как простодушная деревенская девушка.

— Если это недалеко и если хозяйка позволит, я могу вас провести. Я неплохо знаю окрестности.

— Согласен! — сказал лейтенант.

— Но при одном условии, — продолжала Берта, — пусть кто-нибудь проводит меня обратно: мне будет страшно одной возвращаться назад.

— Ну, моя красавица, Боже сохрани, чтобы я доверил кому-нибудь другому столь почетную миссию! — воскликнул офицер. — Хотя такая любезность может мне стоить эполет. Итак, ты знаешь, как пройти в Ла-Банлёвр?

Услышав название принадлежавшей Мишелю фермы, где она провела несколько дней вместе с отцом и Малышом Пьером, Берта почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь, холодный пот выступил на лбу, сердце заколотилось в груди; однако ей удалось справиться с волнением и не показать вида, что она испугалась.

— Ла-Банлёвр? — повторила она. — Нет, это не наши места. А что это? Замок или деревня?

— Это ферма.

— Ферма? А кому она принадлежит?

— Одному господину, по всей вероятности, он из ваших мест.

— Вы там решили остановиться на постой?

— Нет, мы направляемся туда по заданию.

— А что это значит — по заданию? — спросила Берта.

— Вот это да! — заметил лейтенант. — Такая молодая, а все хочет знать.

— А что здесь удивительного: если я поведу вас или покажу вам дорогу на Ла-Банлёвр, мне хотелось бы, по крайней мере, знать, что вы там собираетесь делать.

— Мы собираемся, — вступил в разговор младший лейтенант, желая ввернуть шутливое словцо, — пропустить одного белого через такую свинцовую стирку, что он станет синим.

— Ах! — воскликнула Берта, не в силах справиться с охватившей ее тревогой.

— Боже, что с вами? — спросил лейтенант. — Если бы мы назвали имя того, кого должны арестовать, я бы подумал, что речь идет о вашем возлюбленном.

— Что? — спросила Берта, призывая на помощь всю силу воли, чтобы скрыть тревогу, сжимавшую тисками грудь. — Этот господин — мой возлюбленный?

— Бывали случаи, когда короли женились на пастушках, — сказал младший лейтенант, явно настроенный на шутливый лад.

— Хорошо! — воскликнул лейтенант. — Однако, честное слово, перед нами пастушка, которая едва не падает в обморок, как знатная дама.

— Я? — произнесла Берта, пытаясь улыбнуться. — Чтобы я упала в обморок? Ну, вы скажете, господа! Так ведут себя девушки у вас в городе, но только не в деревне.

— Но, моя красавица, вы и в самом деле белее полотна.

— Боже, вы так просто говорите о том, что собираетесь убить человека, словно речь идет об охоте на зайца на опушке леса.

— Ну, это совсем разные вещи, — заметил младший лейтенант. — Подстреленного зайца можно зажарить на костре, а от убитого шуана какая польза?

Берта не смогла скрыть отвращения, которое вызвали в ней неудачные шутки молодого офицера.

— Ах, вот в чем дело! — воскликнул лейтенант. — Так, значит, вы вовсе не такая патриотка, как ваша хозяйка, и мы ошиблись, обращаясь к вам?

— Нет, я патриотка; однако, несмотря на ненависть к врагам, я еще не привыкла спокойно относиться к смерти.