Волчонок

– Вы неподражаемы, госпожа Руф. Обычно мы, женщины, не любим поминать свой возраст. А уж в смысле старшинства…

– Ах, оставьте! – Юлия сыграла престарелую кокетку, и удачно. – Я не о возрасте. После процедуры обезрабливания возраст – это такой пустяк… Я ведь, к вашему сведению, не только лягушек резала на Квинтилисе. Я еще и была подопытным кроликом. Вы – межрасовый генетик. Вы должны понимать, что испытывает помпилианец, насильно лишенный рабов.

– Он погибает, – Н'доли почувствовала, что мёрзнет. – Смертью мученика.

– В целом, да. Если не считать того, что я выжила…

Докурив, Юлия загасила сигарету. Пепельница скрылась в недрах стола. Полковник Тумидус выпил молча, без тоста, словно по покойнику, и не стал закусывать.

– Как? – у Н'доли пропал аппетит. – Как вы выжили?

– Чудом. Вы ощущаете свой Лоа?

– Конечно. Он – часть меня.

– А теперь представьте, что от вашего Лоа начинают отрезать по кусочку. Режут, пока не останется одна голая сердцевина. Живое сердце без тела. Представили?

– Но зачем?!

– Двигали науку вперед. Новые качества, новые типы взаимодействий, в чем-то сходные со способностями антиса. Антиса из меня, увы, не получилось. Зато я сделалась координатором колланта без службы в армии. Но я – уникум. Второй Юлии Руф в Ойкумене нет и не предвидится.

Юлия занялась фрикасе. Одна мурена поедала другую.

– У нас, – Н'доли съела кусочек зайца, не чувствуя вкуса, – ставились прямо противоположные опыты. Мы пытались создавать «искусственных» энергетов. Ну, не то чтобы мы – я тогда была совсем девчонкой. Брали добровольцев – варваров, техноложцев – и искали способ перепрыгнуть через временной барьер эволюции. Наложение донорского Лоа, частичная репликация функций, психофизиологический импринтинг… Плюс фармакологическая поддержка.

– Я читала об этих экспериментах, – кивнула Юлия. – Вы получили результат?

– Нет. В итоге интенсивной перестройки у добровольцев развивались частичные энергетические способности. Итог: пятипроцентные недо-гематры, шестипроцентные недо-брамайны, недо-вехдены на три с половиной процента… Игра не стоила свеч. Затрат на каждого – как на космическую яхту, а на выходе – способности в районе статистической погрешности. При более интенсивных методиках результат повышался до восьми-девяти процентов, но добровольцы умирали. «Брамайны» – от страданий, непереносимых для их тел. «Гематры» впадали в кому – мозг не справлялся с нагрузкой. Двое «вехденов» сгорели… В итоге эксперименты свернули.

Юлия подняла бокал:

– Хватит о грустном! Я предлагаю тост. За Грядущее!

* * *

– Вудуны делают недо-помпилианца, – сказала Юлия. – Теперь я в этом уверена. Шесть-семь процентов, игра не стоит свеч… Делают, черномазые колдуны. Из варваров, техноложцев; из кого попало. Шесть-семь процентов? Только в нашем, помпилианском случае минус оборачивается плюсом. Девчонка сама не понимает, о чем проболталась. Я купила ее на сострадание. Самая, если вдуматься, востребованная наживка…

– Это серьезно, – Тумидус нахмурился. – Это ствол у нашего виска.

Из-за лимузина вынырнула тень. Антоний Гракх, телохранитель Юлии, ненадолго отлучился: проследить за отъездом Н'доли.

– Ее пасут, – доложил Антоний.

– Кто?

– Двое в «Скарабее». Хорошо работают, я их еле срисовал…

– Охрана? – предположила Юлия.

Антоний дернул уголком рта. Так он смеялся.

– Охрана зашла бы в ресторан. Или вмешалась еще в переулке.

– Тогда кто?!

– Вы не поверите, госпожа Руф. Кажется, это наши…

Часть третья Либурна «Дикарь»

Глава десятая Вниз по неприятности

I

В ушах грохотал камнепад.

Казалось, в бурной стремнине Дамбадзо ярилась не вода, а поток щебня и булыжников. Дамбадзо на местном наречии значило «Неприятность». Что ж, туземцы польстили гадской реке. Рев воды отражался от стен ущелья, уходивших ввысь, и многократно возвращался, наслаиваясь. Расслышать команду было трудно даже в наушниках. Командиру приходилось орать во всю глотку. К счастью, обер-центурион Крыса мог поберечь горло: в каждой лодке имелся опытный кормчий. Сплавлялась центурия не впервые: когда надо, подгребали без команды, перевешивались на борт, выравнивая лодку. Новичком был один Марк. Два учебных сплава по сонным речушкам Тренга не в счет. По сравнению с Дамбадзо – детский сад, ясельная группа. Разве что сканер все время держали включенным – засекали и отстреливали аллигаторов, прятавшихся под зеленым ковром ряски, и водных серпентозавров.

Выяснив Марков куцый опыт, Крыса проинструктировал: «Сиди тут, держись здесь. Перевернулись – герметизируй шлем и цепляйся за леер…» Вот Марк сидел и держался: правой рукой за леерный трос, левой – за ручку из рифленого пластика. Хвала удаче, второй половиной инструкции воспользоваться пока не пришлось.