Волчонок

И вот она, эта составляющая, как и прочие, завернутая в саморазогревающуюся и саморастворяющуюся после использования оболочку, ждет, когда ее попробуют и, поразившись непривычным вкусом, разразятся одобрительными возгласами. Через неделю она, конечно, приестся и ничего, кроме скуки, не будет вызывать. Однако пока-пока…

Мятеж.

А почему бы, собственно, и нет? Что в этом такого? И разве подобное не в обычаях преследователей? Да полно, стоит только вспомнить происходившее прошлым летом на «Дмитрии Федотове» или заварушку среди эскадры преследователей, вознамерившейся захватить остров Жизнерадостных кроликов? Не говоря уже о свирепой резне на борту «Глаза дракона», в результате которой его команда так поредела, что корабль едва дошел до гавани.

Ну, конечно, если мятеж не удастся, то Морган его без всякой жалости прикажет повесить. И что? Разве в любом бою у него нет таких же примерно шансов погибнуть от шальной пули?

Сколько угодно. Причем именно сейчас эти шансы даже меньше. Ему подчинены все абордажные команды. А «румыны» пойдут за ним без рассуждений. И если они, забаррикадировавшись возле двери на Землю, сумеют удержаться там достаточно долго, давая возможность найти прячущийся сейчас экипаж корабля, а также заставить его выполнять все приказания, мятеж можно будет считать удавшимся.

Кто помешает ему закрыть дверь, соединяющую его с Землей, и попытаться захватить какую-нибудь планету? Никто. А «румыны», конечно, будут сдерживать атакующих столько, сколько нужно. На то они и «румыны». До последнего момента избегают драки, но, если чувствуют хорошую поживу, одолеть их не может никто.

Вот только сначала нужно убить этих самых дроков. А после… А после начнется его, лично его игра. И уж тут он некоему авантюристу кое-что припомнит. Только бы тот кинулся в атаку лично.

А уж он прикажет «румынам» захватить его живьем. Обязательно — живьем.

Сахо плотоядно улыбнулся.

Судьба на стороне дерзких. А тому, кто всю жизнь выполнял чужую волю и кому это надоело хуже горькой редьки, дерзости не занимать.

Ей-ей, не занимать!

Он принюхался.

Пахло просто мерзко.

Ну еще бы. Если учесть, что в метре от него два воина вовсю работали лучевиком, прорезая дыру в предпоследней преграде. За ней должен быть зал, а там — второй проход справа, может быть еще одна преграда, которую придется убрать, и они у цели.

Пахло.

Но в запахе сгорающей плоти корабля не было даже намека на жареное мясо. А вот какой-то неприятной химией явно воняло.

Получается, это на самом деле не плоть, а какой-то ее заменитель. Или мясо инопланетян пахнет не так, как на Земле? Вот так незадача. Выходит, там, на других планетах, не удастся даже и поохотиться, чтобы зажарить хороший шашлычок.

Шашлычка ему захотелось… Ладно, там наверняка есть целая куча и других развлечений. А специально за шашлыками он может заглянуть и на старушку-Землю.

Последняя мысль командиру абордажников понравилась. Может быть, он, кроме всего прочего, станет еще и королем Земли? Так ли трудно это сделать, если удастся подчинить себе такую силу, как корабль небожителей?

— Ходу, парни, ходу, — подогнал он орудовавших лучевиком. — Если мы опоздаем, мало не покажется. Живыми не уйдем. А вот если успеем, добычи хватит на всю оставшуюся жизнь.

— И девочки? — спросил один из воинов.

— Сколько угодно, — ответил Сахо. — Любых. Ты сможешь даже составить себе гарем. Штук тридцать тебе хватит?

— Тридцать? Хватит, конечно.

— Ну вот и получишь. А наскучат, будешь меняться с товарищами. Можно даже не глядя, гарем на гарем.

— Не глядя? Это — круто.

— А как ты думал. Теперь все будет круто. Надо только захватить корабль и суметь не отдать его разным там трусам, не рискнувшим на него сунуться, побоявшимся за него пролить кровь. Так, как это сделали мы.

— Мы? А что, так и есть.

— Вот-вот. Зачем нам делиться с теми, кто сейчас полеживает в тенечке и ждет, когда им на подносе принесут самую большую добычу на планете Земля за последние сто лет?

— Это ты… хм, я понял, — пробормотал воин.

— А если понял, то шевели мозгами, но сначала мы должны захватить этот корабль. А потом уж настанет пора дележа. И в этот раз он будет справедливым. Всем понятно?

Командир абордажников специально сказал «всем». Он ничуть не сомневался в том, что к их разговору прислушиваются и другие воины, столпившиеся у последней преграды.

И этот расчет оказался верен. В ответ на его вопрос послышалось сразу несколько голосов, тихо заверивших, что «они поняли».

В общем, сообразив, к чему идет дело, восторга большого никто не проявил, но и возражать не стал. А это уже полдела. Зерно брошено и к тому времени, когда надо будет делать выбор, — прорастет. Урожай от этого зерна Моргану, например, совершенно не понравится.

Впрочем, это его личное дело.

— Как там дыра? — спросил Сахо у тех, кто орудовал лучевиком.

— Еще немного, — послышалось в ответ.

Вот и отлично. Вот и замечательно. А не попытаться ли перебить один мерзкий запах другим? Может быть, они даже самоуничтожатся? Или усилятся? Да нет, такое просто невозможно.