Волчонок

— Так вот оно что! Вот что тебе на самом деле от меня нужно?! — Сказал я и поднялся, встряхнувшись всем телом, отряхивая и свою чёрную шерсть, на которую успела налипнуть всяческая лесная труха и свои собственные мысли, в которых я уже и, правда, видел себя его другом. Теперь-то я понимал эту чрезмерную навязчивость.

— Нет, нет, совсем не это. Ты меня не правильно понял. — Мальчишка подскочил вслед за мной. В его глазах застыл испуг совсем другого рода. — Ты ведь спас мне жизнь, и я никому-никому никогда про тебя не скажу, только приди ещё хоть разочек, приди через неделю.

— Я подумаю. — Нехотя ответил я.

На этот раз я понёсся так, что он не смог меня догнать, меня не настиг даже его далёкий голос. Хотя, возможно, на самом деле он просто молчал, оттого-то я его и не слышал, а со мной хотела поговорить лишь листва, о чём-то предупреждая своим тихим переливчатым шелестом, что-то тоскливо нашёптывая в самое ухо.

Глава 4. Чёрный Ворон

Пока есть тот, кто о тебе

поплачет, ты не одинок.

Через неделю я совершил вторую самую большую глупость в своей жизни. Я пошёл на встречу с человеком после того, как он сам же мне и признался, что хочет, чтобы все завидовали ему в том, что он имеет такую дружбу, дружбу со мной, то есть с истинным оборотнем. А разве такой человек по-настоящему способен на глубокие чувства? И разве дружба не одно из них? К тому же вот вам ещё один вопрос, способен ли он долго хранить наше с ним знакомство в тайне? Скажите, нет. И я с вами полностью соглашусь. Но вот такой я наивный глупец, коль умудрился в очередной раз довериться ему. Вернее я был таким глупцом тогда, со временем, я всё же понял, что бабка Трака была как всегда во всём права. Люди на самом деле коварны и хитры, лживы и мстительны, они не помнят добра, а любую обиду и, правда, хранят годами.

Но давайте всё по порядку.

Я уже совсем было решил не идти на эту встречу, но то, что произошло несколько позже, заставило меня изменить своё решения, а зря. Хотя, с другой стороны, это лишний раз помогло мне убедиться в коварстве людей, и благодаря тому случаю я всё же набрался некоторого жизненного опыта….

Я как обычно без дела гулял по лесу. Травка ещё с утра ушла по каким-то своим знахарским делам в деревню, и мне одному совсем нечего было делать. Некому было на меня прикрикнуть и придумать для меня какое-нибудь занятие. Так что я перекусил, выпив парного молока со свежеиспечённым хлебом и малиновым вареньем, подлатал треснувший треногий табурет, покормил домашних животных и вот теперь был полностью свободен до тех самых пор, пока моя бабка не вернётся домой. А уже было довольно-таки поздно, потихоньку начинало смеркаться. Но я не мог сидеть дома и как часто в таких случаях бывало, выбрался наружу, прихватив с собой свой неизменный мешок для того чтобы сложить туда свою одежду перед тем, как я поменяю свою человеческую ипостась на звериную.

На этот раз я решил не направляться в сторону своей старой деревни, так как не знал смогу ли удержаться от соблазна навестить мать, в конце концов, это ведь могло мне дорогого стоить. Я сменил направление и углубился в незнакомый лес, туда, где я ни разу ещё не бывал, туда, откуда в те нечастые свои визиты появлялся мой вероятный отец, туда где, в конце концов, он, так или иначе, исчезал. Раньше я почему-то боялся туда идти, страшась повстречать его в лесу и боясь раскрыть ту тайну моего появления на свет, которую он, вероятнее всего, скрывал, нося её в себе. Но сегодня явно был не тот день. То ли я подрос и набрался решимости, то ли я просто устал от своего скучного существования и захотел найти приключения на свои десять с небольшим. Не знаю, но только я пошёл туда отчего-то именно сегодня и, как оказалось, совсем не зря.

Я сменил ипостась сразу же, как только оказался под сенью крон могучих великанов, что беспокойно размахивали своими многочисленными зелёнными руками, провожали меня настороженными взглядами и тут же за моей спиной обсуждали моё беспардонное вторжение многоголосым шелестящим шёпотом. Но я совсем не обращал на них внимания и лишь бежал вперёд, обнюхивая всё вокруг и впитывая порой совсем незнакомые мне запахи. Изредка совсем по-собачьи или в данном случае будет уместнее сказать по-волчьи, хотя в принципе это не имеет никакого значения, поднимал заднюю лапу, чтобы облегчиться или оставить метку для сородичей с этой моей стороны. В конце концов, во второй своей ипостаси я был ближе к животному миру гораздо больше, чем к человеческому, по крайней мере, физически, но это, ни в коем случае, не касалось моего разума, вопреки всеобщему убеждению. Люди ведь бывают разные, плохие и хорошие, добрые и злые, почему бы не предположить, что такими бывают и оборотни, а не равнять их под какой-то общий знаменатель и пытаться истребить их везде и всюду на корню. Ведь даже волки не всегда бывают людоедами, так почему ими обязательно должны быть оборотни?