Волчонок на псарне, продолжение (СИ)

Возле пылающего светоча, висящего в воздухе посреди площади и символизирующего начало новой эры, как обычно толпились сотни паломников, приехавших посмотреть на магическое чудо, прикоснуться к нему и загадать желание. Простолюдины толкали друг друга, тянули руки, чтобы потрогать его, касались золотой, отполированной тысячами рук, меди и отходили, благостно улыбаясь. Бэрры считали такое поведение недостойным и стояли поодаль, с брезгливостью наблюдая за простолюдинами. Зато когда на город опускалась ночь, нередко можно было увидеть карету, откуда выбегали богато одетые женщины, а иногда и мужчины, чтобы выпросить себе кусочек счастья.

И откуда пошло суеверие, что светоч исполняет желания? Он на площади ради красоты, и только. Однако находились те, кто утверждал, что их желания исполнялись: просители излечивались от недугов, разрешались их многолетние споры, бесплодные женщины беременели, девицы выходили замуж за любимых.

Говорят, светоч создал сам Наймиир, но Дарий в этом сомневался, не до того было великому магу. Скорее всего светоч - дело рук более поздних покровителей Дааля, ныне же десятки младших братьев Ордена отдавали свою силу, чтобы светоч сиял постоянно.

Новый дом Дария некогда принадлежал самому богатому человеку Дааля - Дзэтту Морангу, а после того как его прилюдно обезглавили на площади, большая часть имущества отошла в пользу города. Дарию этот дом подарили за заслуги перед Даалем, полтора года он переделывал особняк под себя. Хотя Моранг никогда там не жил, хотелось, чтобы и намека на прежнего владельца не осталось.

Рядом с дворцом бэрра Тизарра белокаменный дом в два этажа под покатой черепичной крышей смотрелся маленьким и жалким, но Дарию до сих пор было неуютно в десяти комнатах, ему хватало спальни и кабинета. Изящества дому придавали две мраморные колонны в форме лилий, держащие увитый плющом полукруглый балкон.

Двор был маленьким, если не сказать крошечным - еле хватало места для двух карет. Единственное что Дарий не стал менять - клумбы, было жаль роскошные розовые кусты.

Дарий пару минут постоял на пороге, вдыхая аромат; алые, кроваво-красные, оранжевые, белые бутоны под порывами ветра кивали, будто подданные - головами, приветствовуя хозяина и благодаря за то, что сохранил им жизнь.

Беседа с Йергосом, как ветер, растревожила угли, спящий огонь пробудился, и в языках пламени Дарию померещились лица всех, кого он погубил. Огонь требовал пищи, но Дарий понятия не имел, чем насытить его. Накормить воспоминаниями? Или утопить вином?

В прихожей его уже ждала экономка, приложила к груди смуглую, иссеченную морщинами руку, склонила голову. Из-под чепца выбивались крупные кудри, напоминающие волны в ненастный день.

- Здравствуй, Риса, - поприветствовал ее Дарий, снял черно-белый плащ и отдал ей. - Знаю, что ты постаралась, и обед ждет меня, но, извини, я уже отобедал.

- Пэрри Аллена тоже ждет вас, - доложила Риса, подняв голову. - Готовит вам сюрприз.

Новость Дария не обрадовала, зато дала понять, чего он действительно хочет - побыть в одиночестве.

- Где она? - поинтересовался Дарий, направляясь к лестнице.

- Там, на втором этаже, - Риса кивнула наверх.

Кого Дарий желал видеть меньше всего, так это Аллену.

В гостиной его ждал накрытый скатертью стол, графин для вина в форме лебедя и в качестве десерта - Аллена в бордовом платье с множеством оборок, начинающихся от самой груди, благодаря чему оно походило на распускающийся розовый бутон. Окантованный черным широкий вырез подчеркивал высокую грудь, вплетенный в темные волосы алый мак переманивал взгляд с груди на лицо - совершенное, будто выточенное из мрамора искуснейшим мастером.

Аллена принадлежала огню, насколько может принадлежать обычный человек, и тоже обладала природным магнетизмом. Играючи, она погубила не одну жизнь, при желании она могла бы снова выйти замуж за самого богатого или достойного, но зачем-то снова и снова приходила сюда.

- Дорогой, - улыбнулась Аллена, поднялась со стула, подошла к Дарию - все это она делала, словно исполняла танец, полный грации и достоинства.

Он притянул ее за талию, губами тронул щеку, отстранился и сел за стол.

- Ты выглядишь расстроенным, - в голосе Аллены читалась тревога. - Что-то случилось?

- Все как всегда, - ответил он и посмотрел на графин, решая, пить или нет.

Аллена встала позади стула, принялась разминать его плечи:

- Как бы мне хотелось помочь тебе! Если бы я только могла!

Дарий старался обращаться с ней бережно, не приближать, но и не отталкивать, потому что ему нравилось ее тело, ее страсть, он старался не задумываться о чувстве, которое снова и снова приводило сюда эту красивую и некогда гордую женщину.

Любовь? Это крайняя форма эгоизма, ничем не оправданное стремление к удовольствию; желание сделать себе хорошо при помощи другого человека настолько велико, что порой требует жертв. Чем жертвует Аллена? Настоящим? Вряд ли, ведь она получает не меньшее удовольствие, чем сам Дарий. Своим будущим? Может быть, но одновременно она спасает от себя несчастного, которого выберет в мужья.