Волчонок на псарне (СИ)

Арлито разговаривал с Джерминаль, как со взрослой, она не понимала, что такой "магистр", но слово звучало торжественно и значительно. Наверное, он — все равно что князь, только у магов. Что такое Совет Тринадцати, она тоже не знала.

Немного помолчав, маг продолжил:

— Две девочки принадлежат стихии воды, одна — огненная, как и я. И одна — комби с преобладанием воздуха и огня. Так что ты пока одна такая. Граф учил тебя ремеслу?

— Да, читать, писать, рисовать, а Кора еще и рукоделию, — с готовностью ответила Джерминаль, но Арлито поморщился: — Я имел в виду магию.

— Нет, говорил, что мне это навредит.

Она щебетала, не выпуская из рук футляр с флейтой. Наконец Арлито вспомнил, что хотел послушать музыку:

— Так ты сыграешь или будешь и дальше болтать? Какая ты, однако, словоохотливая!

В его словах не было злобы или приказа, скорее желание поддеть, но Джерминаль потупилась для виду, расчехлила флейту, поднесла к губам и сыграла весну, потом — радость. Арлито зажмурился и запрокинул голову, чувства читались на его смуглом лице — оно посветлело, губы растянулись в улыбке, а когда Джерминаль облекла радость в музыку — просияло. Он вел себя так, словно мысленно ел вкуснейшую булочку. Джерминаль любила сладости, и когда поедала их, тоже жмурилась от удовольствия.

— Великолепно! — выдохнул Арлито, едва она прервалась. — Да, это талант, немногим так повезло. Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Нет, — тряхнула головой Джерминаль и приготовилась внимать, но Арлито махнул рукой и попросил:

— Сыграй любовь.

Джерминаль вспомнила папку, когда он был добрым, и маму. Музыка получилась трогательная, с ноткой грусти. Старшего брата, Яра, она вспомнить не смогла, за то что он выбрал дар и погубил маму, папка так его ненавидел, что Джерминаль даже думать о нем боялась, он умер в ее памяти. Мысли вплелись в мелодию, пришлось остановиться, перевести дыхание. Арлито смотрел с любопытством.

— А ненависть сможешь? — сверкнул глазами он.

Джерминаль задумалась, мотнула головой:

— Нет.

— Почему? Это ведь проще, чем сыграть любовь.

— Я не знаю, как это — ненавидеть, — она пожала плечами. — Не умею, и все тут. Обижаться — да, злиться — чуть-чуть.

Арлито посмотрел как-то странно, потер подбородок.

— Забавно. Ладно, сыграй еще раз радость, и хватит.

С Арлито было просто, наверное, из-за того, что он и выглядел, и вел себя как мальчишка, а не как грозный маг из книжек, но стоило копнуть поглубже, заглянуть под маску простака, и волосы на голове начинали шевелиться. Кровь, грязь, злость, предательство. Любовь, страсть, радость, сострадание — и все это Арлито. Потому она не пыталась понять его и даже угадать, правда ли ее везут в школу девочек-волшебниц. Все говорили, не бывает таких школ. Но если бы хотели убить, уже давно убили бы. Или она нужна для какого-нибудь страшного кровавого ритуала? Колдуны все-таки.

Сегодня — они в пути третий день, и если Арлито не врет, то вечером должны добраться в город Дааль, где правят маги, а не князь, это она слышала раньше от людей. Арлито сказал, что Дааль очень красивый, там горы и море.

Горы Джерминаль видела в окошко кареты, они появились еще вчера вечером и приближались очень медленно. За этими горами — Беззаконные земли, где творится всякий ужас, например, упыри лезут, маги порабощают людей, и не работают законы Справедливости. Бррр!

Больше всего Джерминаль не понравилась переправа — корзинки с людьми скользили над пропастью, а на ее дне рокотала река. Мускулистые мужчины крутили колеса, которые приводили корзинки в движение. Арлито убеждал, что переправляться не опасно, но Джерминаль не поверила. Было так страшно, что она зажмурилась, взяла мага за руку и позволила себя вести. Когда земля под ногами качнулась, она поняла, что сейчас ее от бездны отделяет деревяшка корзинки и хлипкие прутики, Джерминаль нащупала флейту, не открывая глаз, расчехлила ее, и сразу полегчало. Ветер погладил по щекам, и она поняла, что все будет хорошо и сейчас, и потом.

Въезжая в Дааль, Джерминаль улыбалась. Ей нравился нарядный город, где дома не деревянные, а белокаменные с красными крышами, веселые люди в ярких одеждах, украшенных лентами… Нет, не веселые — они взволнованы, дух суеты витает над городом, Дааль напоминает муравейник, в который ткнули палкой. По широкой дороге все люди шли туда же, куда ехала карета. Вскоре лошадь с галопа перешла на шаг — не давал проехать людской поток, напоминающий многоголовую, многорукую и многоголосую гусеницу, от него тянуло ненавистью и чем-то животным…

Джерминаль потерла висок — не нравилось ей чувство. Что-то похожее ощущает пес в стае, загоняющий добычу. Догнать, вцепиться зубами в горло и рвать, врать…

Поморщившись, Джерминаль отгородилась от людей, ни они, ни город уже не казались ей красивыми, наоборот, Дааль пах не просто смертью — бойней.