Волчонок. Родная стая

Как обычно он лежит на кровати, свернувшись «калачиком», прижав ноги к груди. Смотрит перед собой немигающим взглядом в одну точку. Бывает, что сидит на подоконнике и смотрит в окно. Все было бы очень просто, если бы за стеклом не находилась решетка. Однажды он пытался и с ней справиться. С разбегу – прямо в стекло… разбить-то разбил, а вот потом обнаружилось, что путь к свободе отрезан. Кровь и осколки. Визг, который самопроизвольно вырвался из груди, вой, испугали персонал. В тот раз ему надели странную рубаху с длинными рукавами, которые обмотали вокруг тела. Придумали же способ лишить его возможности двигаться!

Все-таки коварства людям не занимать, это точно! Он вертелся как червяк, которого собираются препарировать. В сущности, так и было, только ранили не тело, а душу. Жестокости отчего-то всегда вытворять очень легко, а вот исправлять их потом не получается. Крики остались незамеченными. Средством от всего был у этих людей укол. Забытье на кончике иглы. Впрочем, назвать плохим состояние, когда ты плывешь на волнах покоя и загадочных видений, не имеющих почти всегда никакого смысла, тоже нельзя. Ему нравились видения. Но вот открывать глаза после них казалось мукой. Такой, которая и инквизиторам Средневековья вряд ли придет в голову. Причем болело, казалось, везде: снаружи, внутри… внутри особенно. Душа истекала жаждой жизни, как тело может истекать кровью. Радости оставалось все меньше, зато отчаяние грозило перерасти в вирус, который ведет к смертельному исходу. Вот и сейчас, когда медсестра приблизилась к застывшему в одной позе пациенту, он уже знал, что она принесла с собой укол. От этого и боялся ее. Но и сопротивляться не получалось, потому что тело не слушалось и впадало в какой-то ступор.

Оказавшись в непривычных для себя условиях, оно будто забыло, как работать, совершать привычные действия. Защищаться. Тем временем девушка приблизилась, склонилась над кроватью, осторожно позвала: «Азамат, пришел час свободного времени. Пойдем в комнату отдыха. Там есть другие пациенты…».

Фразу закончить не получилось, потому что Азамат, как его здесь называли, привстал на кровати. Потом сел, опираясь руками о постель. На медсестру он не смотрел. Она протянула руку, чтобы поддержать молодого человека. И странное дело – сопротивления не встретила. Обрадованная таким результатом, незнакомка воодушевилась. Принялась говорить, что Азамату непременно понравится в обществе других пациентов, что там есть телевизор и лото. Глупая. Разве она не понимает, что «телевизор» и «лото» – это для него как слова на другом языке. Скоро девушка разгадала, что ее не воспринимают и замолчала. А спутник как на автомате передвигал ноги, размышляя над тем, как же невероятно глупо сказано: «час свободного времени». Как же так? Хоть смысл и не понятен до конца, но очевидно, что время свободным должно быть всегда, а не только когда так кто-то установил. Не потому, что так положено.

Они вошли в довольно просторную комнату, где стояли аккуратные столики с табуретами. Людей оказалось не так много. Впрочем, сколько точно, Азамат все равно посчитать не сможет. По крайней мере, не сейчас. Он по-прежнему не осматривался вокруг. Заботливые мягкие руки медсестры направляли его к одному из столов, за которым сидел еще человек. Лицо у него было молодое. Незнакомец что-то раскладывал перед собой. Какие-то картинки, до которых пришедшему не было дела. Азамата усадили за стол. Руки безвольно лежали на коленях. Сидевший рядом парень продолжал свое странное дело. А как только медсестра отдалилась, заговорил шепотом так, словно собеседник мог понять каждое слово.

– Ты же хочешь на свободу? Вот и я тоже хочу. Можешь не разыгрывать из себя законченного тупицу, не поверю. Как только ты здесь появился, я сразу сообразил, что ты не такой как мы все. Ты даже лучше!

Азамат продолжал сидеть неподвижно, словно статуя, в которую не то забывчивые, не то строгие боги, не догадались вдохнуть жизнь. Но отстраненность ничуть не приводила в смущение незнакомца. Он, казалось, этим равнодушием только подкреплял свою теорию об исключительности новичка, которую развил дальше.

– Вот-вот, правильно. И я о том же! Делать вид, что ты глупее, чем есть на самом деле, – это настоящий талант. Правильно. Я и сам практикуюсь иной раз в одурачивании местного персонала. Очень увлекательно получается, скажу я тебе. Ну да ладно, давай о деле. Ты продолжай сидеть как истукан, так надежнее будет. Я все придумал. В назначенное время, когда объявят отбой, к окнам моей палаты придут друзья, которые и помогут нам выбраться. Но перед этим мы с тобой тоже должны потрудиться, то есть отвлечь дежурную. Как это сделать, спросишь ты? Просто надо организовать бунт. Встревожить пациентов, чтобы они встревожились, всполошились. И знаешь, когда будем начинать? Прямо сейчас!