Волчонок (СИ)

— Дорогой, никто не делает двери из дуба в многоэтажках, я бы на твоем месте проверила эту информацию, — посоветовала миссис Кернер. — Я тебе переведу деньги со своего счета, сегодня к вечеру устроит?

— Да. Это не к спеху. Может еще удастся с ним договориться.

— Эх, малыш, — на том конце провода послышался тяжкий выдох. — Лучше бы ты побыл с нами еще годик-другой. Тебе бы удалось избежать подобных проблем.

— Да. И столкнуться с внешним миром во сколько? Лет в сорок? — невесело усмехнулся парень.

Мама ничего ему не сказала.

— Ладно, я пойду. Ты только… Не говори ничего папе? И, да, спасибо за совет. Мы вызовем профессионала, который мог бы точно сказать стоимость, — грустно закруглился Билл.

— Не буду ничего говорить. У него и так в последние дни давление. Но и ты там береги себя, хорошо?

— Хорошо. Спасибо. Ты у меня солнце, мам.

— Солнце. Лучезарное, — хмыкнула женщина и повесила трубку.

А Билл так и остался сидеть, мысленно ругая себя на чем свет стоит за то, что все еще не поднял свой зад и не нашел хоть какую-нибудь мало-мальски оплачиваемую работу. Так уж получалось, что всегда находились причины, которые отвлекали его от этого процесса. Но теперь-то Кернер твердо пообещал себе не останавливаться.

Внезапно раздался звонок в дверь. Билл удивленно повернулся в ту сторону. Они с Фиби никого не ждали.

Сама девушка вышла из своей комнаты с мешочком льда, прижатого ко лбу. Ото всей этой истории у нее дико болела голова. Билл ее очень понимал, он и сам был на грани катаклизма. Но открывать все равно пошел.

— Кто там?

— Хрен в пальто, — убито донеслось из-за двери. — Открывайте.

Кернер удивленно моргнул. Этот голос совершенно определенно мог принадлежать только одному человеку. Билл повернул ключ в замке.

Томас Альфредо, черный, как грозовая туча, влетел в их прихожую и в один широкий шаг подошел к девушке, отпихивая с порога Билла.

— Ты хочешь знать, почему я уехал, Соммерс? Ты ни хрена обо мне не знаешь, — он ткнул пальцем в ее плечо. — Ни хрена. И у тебя нет никакого права мне названивать, чтобы заявлять такое.

— Ты ему звонила? — удивленно переспросил Билл.

Фиби машинально кивнула, отходя на шаг назад от такого напора.

— А знаешь, что? Я тебе расскажу, — гневно продолжал Том. — Возможно, не получится за чашкой дружеского чая. Но ты должна знать, раз ты так просишь. Чтобы у нас не было недопониманий.

Билл напрягся. Беседа между этими двумя явно переходила некоторые границы. Он начал опасливо коситься на дверь и подозревать, что самое время звать силовые структуры в виде близнецов.

— Твои родители умерли, когда тебе было восемнадцать, правильно, дорогая? Тебе очень повезло, что они любили тебя. И тебе не пришлось наблюдать, как твой отец часами не обращает на тебя внимания. Как он втягивает тебя в свои грязные аферы, потому что тебе нет восемнадцати и с тебя взятки гладки. Как он смотрит на тебя с презрением и никогда не бывает доволен ничем, что бы ты ни сделал. Как ты медленно превращаешься в шизика и начинаешь замыкаться в себе. И в довершение всего, ты понятия не имеешь, каково это, когда во всем виноват он, а расплачиваться за это должен ты. Когда тебя отправляют на содержание в лечебницу просто потому, что ты предпочитаешь парней и иногда испытываешь нестандартные психологические трудности. Ты это хотела услышать? Ну так получай, — выплюнув все это девушке в лицо, он развернулся и в мгновение ока оказался у двери. Обернувшись напоследок, он добавил: — Я надеюсь, что мы прояснили наше небольшое дружеское разногласие. Прошу прощения, что не послал тебе е—мейл с курорта. В психушку забыли провести Интернет. А теперь извините меня, я иду ночевать в свою машину. Если я тебе понадоблюсь, я буду там. Жалко трусить и бояться посмотреть в лицо окружающей действительности.

Дверь хлопнула так громко, что и у Билла, и у Фиби завибрировали барабанные перепонки.

С минуту оба не могли проронить ни звука. И только спустя некоторое время Билл смог заставить себя перевести взгляд на девушку. Она стояла ни жива, ни мертва, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

— Господи, — Билл в шоке сжал виски ледяными пальцами. — У меня от него кровь в жилах застыла.

— Это не может быть правдой. Мы бы в любом случае узнали, что с ним что-то не то… — как замороженная, забормотала Фиби.

В помещении снова повисла гнетущая тишина.

— Знаешь, что, Фиби? После этого не говори мне, что вам не о чем говорить, — задумчиво изрек Билл. — Я думаю, он просто не может найти себя. Его слова шокируют, но я ему верю.

По щекам Фиби побежали прозрачные дорожки слез. Она опустила глаза, ища в коврике у двери хоть какой-нибудь ответ на свои вопросы.

— Я ничего из этого не знала. Правда, — продолжала повторять она.

Билл закатил глаза. Все же это было очень нелегкое дело — общаться сразу со столькими людьми. Он уже был не уверен, что готов был справиться со всем. Однако одно он усвоил точно: что бы ни случилось, ни в коем случае не стоит избегать разговора и откладывать его надолго.

— Фиби? Ты согласна, что вам надо поговорить? — только повторил он, задумчиво покусывая губу.