Волею богов (СИ)

Копала найти не смогли, вместо него зажгли обычные угли в жаровне. Молодые мужчины сели перед импровизированным алтарём. Служитель культа прочитал молитву от имени обоих участников. Затем он взял заточенную птичью кость и проткнул себе мочку уха. Призраки отступили. Заклинатель передал острие товарищу, а сам наклонился над чашей. Драгоценная влага начала стекать вниз, впитываясь в бумагу аматль. Чикуатемок без страха пустил кровь себе. Подождав, пока красные капли не перестанут падать, жрец взял подношение, воззвал к богу и положил свёрток в огонь. Белый лист с алым пятном вспыхнул. Остров погрузился в густую звенящую тишину. Внезапно клубы дыма приняли очертание черепа в головном уборе из орлиных перьев. Будущий вождь, как завороженный, глядел на разыгрывающееся действо. Испугавшись, парень попятился назад. Но наставник схватил его кисть, крепко стиснул и потянул к себе. Вдруг Господин Венеры сочтёт страх признаком неуважения? Тем временем лик Хозяина Зари сделался чётким, челюсть откинулась назад, а изо рта показался кремневый нож вместо языка. В непроницаемом безмолвии над упокоищем раздался голос: "Несауальтеколотль и Чикуатемок, я, Владыка Утренней Звезды, принимаю вашу жертву. Хоть вы принесли мне не так уж много драгоценной влаги, я учёл то рвение и веру, с которым вы провели обряд. Я дарую вам право воззвать ко мне в минуту опасности. Берегите эту возможность, не истратьте её понапрасну. Ты, Несауальтеколотль ещё получишь шанс отплатить великим всё сполна. Ты же, Чикуатемок, должен встать на путь благочестия и повести свой народ к богам. Не сворачивай с выбранной дороги, будь твёрд в своих намерениях". Как только последние слова стихли, лик Тлауискальпантекутли снова стал дымом и начал таять в воздухе. Звуки ночного леса вернулись. А священник, всё ещё сжимал кисть товарища, по пульсу ощущал, как лихорадочно забилось сердце молодого варвара.

Дни шли. Тоуэйо показывали всё большие успехи. Когда ребята освоили основы языка, а Уэмак убедился в отсутствии враждебности со стороны воспитанников, начались занятия по владению оружием и боевой тактике. В обязанности Голодной Совы теперь входило преподавание календаря и религии. Несколько раз сыновей касиков задирали дети местных аристократов, и служителю приходилось неоднократно вмешиваться на стороне учеников. Чикуатемок продолжал проводить все вечера в компании Несауальтеколотля, юноша больше других интересовался обрядами и мифами. Как-то он признался, что очень хочет принести веру своему народу, и может быть, даже построить святилище у себя в деревне.

Остаток времени пролетел быстро. Насыщенный год подошёл к концу. Пришло время наследникам вождей затопленного леса возвращаться в родные селенья. Провожать будущих союзников вышли правитель Уэмак, первосвященник Истаккальцин и Косицтекатль, некогда предводитель воинов-ягуаров, занимавший ныне должность тлакочкалькатля (4), второго после тлатоани главнокомандующего армией. Каждый из них произнёс речь с пожеланиями счастливого пути и ревностного служения державе. Говорилось и о больших надеждах, возлагаемых на будущих текутли, и о необходимости скорейшего внедрения культуры и религии столицы в жизнь тоуэйо. От имени глав государственного совета ученикам вручили подарки - оружие, головные уборы, курильницы и статуэтки богов. Бывший наставник сильно привязался к ребятам. Горько было отпускать их в обратный путь. Но в то же время, мужчину переполняла гордость, ведь именно он подарил им новый язык, веру, открыл перед варварами блага цивилизации. Сердечно прощаясь, Несауальтеколотль в последний раз крепко обнял друга и вручил ему кремневый нож и ту самую кость, которой они тогда вместе совершили кровопускание. Растроганный Чикуатемок непременно обещал вернуться и отплатить за добро, знания, и участие, подаренные учителем. Юноша признался: "Когда я ехал сюда, мне казалось, здесь мы будем окружены врагами, нас возьмут в заложники, будут издеваться, унижать. Я думал, мне не выбраться. А сейчас... Ну, ты сам понимаешь, что я чувствую сейчас". Комок подкатывал к горлу. Хотелось расплакался, но ведь не пристало человеку с твёрдым сердцем лить слёзы. Пришла пора отчаливать. Гости из Атекуаутлана погрузили пожитки в каноэ, сели в долблёнки и отплыли домой под возгласы собравшейся на причале толпы. А Голодная Сова ещё долго смотрел вслед исчезнувшим из вида лодкам.

Глава 3. Поручение первосвященника