Вольф Мессинг

Юноша сунул дрожащую руку в карман и передал мне черно-белую фотографию. Я был поражен. Передо мной было лицо красивой молодой женщины, которой никак нельзя было дать тридцать восемь лет. Внезапно меня поразило открытие, которого я испугался. Казалось, что юноша почувствовал, о чем я думаю. В моих руках было свидетельство того, что трагедия Эдипа повторяется и в наше время. Юноша не был похож на женщину, и я не имел никаких доказательств их родства, но был убежден, что передо мной фотография матери и сына!

Прослышав о моих способностях, молодой человек захотел попросить меня установить ее местонахождение. Более того, он желал знать, от него ли у нее ребенок. У меня в голове был полный разброд, возникали образы женщины, истосковавшейся по мужским ласкам за пятнадцать лет в лагере и нашедшей покой в объятиях собственного сына. Если я открою юноше секрет, это приведет его к нервному срыву, и я понял, что должен сказать благородную ложь во спасение. Итак, собрав волю в кулак, сказал своему посетителю: «Верьте мне и следуйте моему совету. Ваша возлюбленная вышла замуж за иностранца и сейчас живет за границей. У нее есть ребенок, но он не ваш. Забудьте ее. У вас есть негатив фотографии? Нет? Отлично. Я оставлю ее у себя с вашего позволения. Она будет напоминать мне о нашей встрече». Поколебавшись, молодой человек согласился оставить мне фото. Я попросил его прийти ко мне еще раз, перед тем как уеду из города. Он пришел через пять дней и выглядел гораздо спокойнее.

Ты знаешь, Таня, — заключил Вольф Григорьевич свой рассказ, — что я всегда ношу с собой талисман — кольцо с бриллиантом в три карата, тогда я носил также забавную маленькую эскимосскую статуэтку из кости, которую мне подарили в Магадане. Я выгравировал на ней перочинным ножом свои инициалы и передал своему гостю. Он поблагодарил меня и ушел, навсегда освободившись, кажется, от мучившего его кошмара.

Вольф много вынес впечатлений из своих поездок по Востоку. Можно сказать, Европа заложила в нем основы психологических знаний, а Восток отшлифовал их. Во время путешествия по Индии он познакомился с некоторыми йогами и очень интересовался их способностями. Они вдохновили его на продолжение экспериментов с каталептическим сном. По возвращении стал демонстрировать этот опыт в нескольких европейских столицах. Затем наступил двадцатишестилетний перерыв не потому, что эти демонстрации не интересовали зрителей, а потому, что истощали его тело и душу. А главное — подобные представления были запрещены в Советском Союзе.

В декабре 1963 года Вольфа попросили снова продемонстрировать эти способности в московском Центральном Доме литераторов. Каталепсия интересовала скорее как научный феномен, нежели как развлечение. На представление пришло немногим более ста человек. Присутствовали и медики, включая профессора Сергеева — директора Института исследований мозга. Именно по его просьбе Мессинг согласился на эксперимент. Были также несколько журналистов. Вольфа воспринимали как врача, показывавшего сложную операцию своим студентам.

Так как опыт был довольно сложным и опасным, решили, что молодой психиатр приведет Мессинга в чувство, если что-то пойдет не так. После долгого перерыва в возрасте шестидесяти четырех лет Мессинг не вполне доверял своим силам. Доктор Лидия Пахомова взяла с собой обычные медикаменты: кофеин, строфантин, кислород и тому подобное. Она также могла в случае необходимости сделать массаж сердца.

Вольф пришел на сцену, сложил руки на груди по-восточному и низко поклонился. Он сказал, что не может гарантировать успеха, и заранее извинился. Затем постоял недолго молча и замер, как будто глубоко задумался, Прошло семь — десять минут, его сердце и другие органы функционировали нормально. Через тридцать — сорок минут стало ясно, что Мессинг погрузился в глубокий транс. Он превратился как бы в свою скульптурную копию. Врач объявила, что не чувствует пульса. Ее ассистенты вынесли на сцену два стула и уложили на них Мессинга. Его тело оставалось жестким, будто вырезанным из дерева. Это, надо сказать, не было приятным зрелищем, но наука, как и искусство, требует жертв.

Самый тяжелый мужчина взобрался на стул и сел Мессингу на живот. Даже под давлением такого веса его тело не шелохнулось. Врач сделала большой гиподермической иглой инъекцию антисептического раствора в мускулы шеи. Он не реагировал, и не показалось ни капли крови на месте укола. Затем профессор Сергеев пригласил одного из зрителей на сцену и попросил спросить что-нибудь у Мессинга. Тогда остро стояла проблема советско-китайской границы, и Мессингу задали вопрос, выльется ли это противостояние в военный конфликт. Он был повторен несколько раз, но Мессинг молчал. Решили, что, возможно, он сможет написать ответ. На его грудь положили доску с листком бумаги и вставили ручку в руку. Как робот, Мессинг вывел: «Будет мир!»