Вольф Мессинг

На этой радостной ноте представление закончилось. С помощью медиков Мессинг вернулся к нормальной жизни. Этот эксперимент очень утомил его. Через несколько дней Мессинг встречал Новый год со своей семьей, и хочу заметить, что мы никогда не видели его таким истощенным.

К этому времени мои сыновья повзрослели и стали на ноги. Старший, Владимир, изучал теоретическую физику в Бакинском университете. В двадцать шесть лет он защитил кандидатскую диссертацию, а чуть позже — докторскую. Саша в 1965 году поступил в медицинский институт, хотя и с большим трудом. Мы были счастливы, но вскоре на безоблачном горизонте замаячила тучка. Профессор анатомии Леопольд Гаврилов почему-то возненавидел Сашу. Он завалил его на двух экзаменах и при любом удобном случае унижал его. Однажды он сказал ему: «Лунгин, вам лучше оставить институт, вы никогда не сдадите мой предмет. Это я вам обещаю».

Саша совсем пал духом. Его состояние ухудшалось по мере приближения выпускного экзамена по анатомии. Мне казалось, что Саша все преувеличивает, но все же я завела разговор с Вольфом. Вольф внимательно выслушал меня, а потом неожиданно перевел разговор на другую тему. Я знала, что если он не хочет о чем-то говорить, то никакими силами нельзя заставить его это делать.

Наступил день экзамена. Саша ушел из дому в плохом настроении. Зазвонил телефон.

— Тайбеле! Пойми, это стыдно! Я не могу так работать.

Это был Вольф, которого что-то беспокоило.

— Тебе позвонит Саша. Скажи, чтобы он перестал беспокоиться. Скажи ему, что я с ним.

— Вольф Григорьевич, он не может позвонить, он на экзамене.

— Это говорит не Вольф Григорьевич, а Мессинг! Он позвонит.

Я знала, что спорить с ним бесполезно. Просто сказала: «Хорошо» и повесила трубку. Почти сразу снова зазвонил телефон. Это был Саша.

— Мама, не имеет смысла и пытаться. Гаврилов только что вышел и сказал: «Не забудьте, Лунгин, вы будете сдавать устный экзамен мне!» Видела бы ты его кровожадное лицо. Я не знаю, что делать.

— Только что звонил Вольф и велел тебе успокоиться. Он поддерживает с тобой контакт и поможет тебе.

Саша вздохнул, но ему было трудно поверить, что Вольф сможет помочь. Однако он решил рискнуть. Я быстро собралась и поехала в институт, благо он находился недалеко от дома. Поднимаясь по лестнице, увидела Сашу, спускающегося вниз. Его лицо было белым как мел. Он получил 4. Я не могла поверить в это.

— Мама, я знал, что Вольф способен на многое, но на такое… — начал он. — Гаврилов смотрел на меня в упор и не замечал, как будто меня и не было вовсе. Это чудо! Я ждал, пока освободится другой профессор, и он принял у меня экзамен прямо за соседним столом под носом у Гаврилова. Представляю, что с ним будет! Иди наверх и жди меня, а я сбегаю за вином.

Я вошла в экзаменационную аудиторию, в которой лежали в формальдегиде трупы. За пятью столами сидели преподаватели. В центре располагался энергичный рыжеволосый мужчина. Это несомненно и был Гаврилов, которого Саша подробно описывал. Он спросил студентов, все ли сдали экзамен. Хор голосов ответил: «Да». «Не все, — мрачно возразил он. — Лунгин не сдал». Студенты заверили профессора, что и Саша сдал экзамен и получил 4. Он в гневном изумлении поднял брови. Я поняла, что Саша ничего не преувеличивал и что этот экзамен мог действительно стать для него последним.

1965 год был примечателен и еще одним, правда, грустным событием. Снова дало себя знать мое облучение, и мне стало хуже. Доктора посоветовали лечь на обследование в больницу МПС в Москве, где отделением гематологии заведовал Иосиф Кассирский, самый опытный специалист по болезням крови. Устроиться туда было трудно, но я считала невозможным воспользоваться своим знакомством с Мессингом или с самим Кассирским для этих целей. К счастью, дело взял в свои руки мой старший сын. Он позвонил в больницу и представился каким-то чиновником из Министерства связи. Меня тут же положили, хотя больница была переполнена.

Через несколько дней Кассирский сказал, что операция на селезенке неизбежна. Мне пришлось согласиться, но я была страшно напугана. Однажды в палату вошла сестра:

— Лунгина, вас к телефону, но чтобы это было в последний раз. Телефонные звонки отрывают персонал от работы.

— Тайбеле? — раздался голос. Только Вольф называл меня этим именем. — У тебя на завтра назначена операция?

— Да.

— Не волнуйся, операции не будет. Спокойной ночи.

Не объяснив больше ничего, Вольф повесил трубку.