Вольф Мессинг — человек-загадка

Смею уверить профессора: никакие его попытки не подавать мне необходимых сигналов совсем не мешали моему состоянию. Конечно, то, что он думал не о конкретном задании, создавало определенные помехи, но и только. Это сравнимо с треском в приемнике, но я тут же уходил на чистую волну. Потому я и говорил ему: «Не думайте о себе!», пытаясь вернуть ему правильную настройку на задание. Как непослушного ребенка, я все же «усаживал» его на «место».

Помешать мне в опытах может совсем другое.

Дело в том, что не всех людей я «слышу» телепатически одинаково хорошо. Хотя глагол «слышать» и не совсем верно передает сущность самого явления. Чужое желание я должен ощущать как собственное. И если мой индуктор представит себе, что его одолевает жажда, то и мне хочется пить. Если он вообразит, что сию минуту гладит пушистого котенка, то и я почувствую ладонью мягкий комочек.

Но я сказал, что мысли и чувства различных людей я «слышу» не одинаково ясно. Одни «звучат» громче, другие — приглушенно, третьи еле пробиваются сквозь «заглушку». Но ведь индукторов не выбираешь во время выступления. Их мне преподносит сама публика, предвкушающая удовольствие и в том, что вдруг ей да и удастся посрамить знаменитого маэстро... Так, что, если попадается индуктор с «тихим голосом», а вблизи кто-то «громко думает» на улавливаемой мною «волне», то это может помешать моей работе: второй словно заглушает первого. Кто видел меня на сеансах в такой ситуации, тот может вспомнить, что я бросал реплики направо и налево людям, не участвовавшим и опытах и, наверняка, не понимавшим причины моих замечаний. Вот тебе, Танюша, конкретный пример того, как в прослушиваемом мною «поле» пульсируют различные помехи.

Вольф Григорьевич встал из-за стола, подошел к этажерке, на которой стояла клетка с кенарем Левушкой, и достал массивную синюю папку.

— Вот прочти одну любопытную статейку, правда, нигде не опубликованную, но автор-журналист В.Сафонов заранее любезно прислал мне ее копию.

Я прочла статью залпом и привожу сейчас самые впечатляющие абзацы, объясняющие суть тогдашнего разговора с Мессингом.

Неизвестный ни мне, ни Вольфу Григорьевичу журналист писал: