Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

– Он никогда меня не обманывал, – ответил Мессинг. – Его убили фашисты. Это произошло неожиданно, на улице в Варшаве... Об этих деньгах я больше никогда не думал...

– Да кто тебе поверит, товарищ Мессинг? – И Берия захохотал.

Негромко рассмеялись сидевшие за столом офицеры. Хохот наркома резко оборвался. Берия серьезно посмотрел на Мессинга:

– Если в швейцарском – никуда они не денутся. Война кончится, мы тогда твоими миллионами займемся, товарищ Мессинг. Она ведь в мае сорок пятого кончится? Так ты обещал товарищу Сталину и всему советскому народу?

– Да... в мае сорок пятого, товарищ Берия... – Мессинг облизнул пересохшие губы

– Смотри, если обманешь... знаешь, что с тобой будет?! – Берия шутливо погрозил Мессингу пальцем и снова захохотал.

Два полковника и подполковник вновь негромко рассмеялись, посматривая на Мессинга, и взгляды их не обещали ничего хорошего.

На заснеженном военном аэродроме мела поземка. Группа людей в шинелях и темных пальто с меховыми воротниками стояла у приземистого и длинного бревенчатого здания. Рядом со зданием находились несколько зенитных установок и полосатый конус для указания направления ветра. На кромке поля напротив маячили длинные ряды ангаров, рядом с ними несколько самолетов. По полю в разных направлениях сновали люди, проехали два бензовоза, полуторка, груженная какими-то ящиками.

Неподалеку от того места, где стояла группа людей, почти посередине поля готовился к полету штурмовик “Илюшин”, и около него возились три человека в летных меховых комбинезонах.

В небе загудело, гул приблизился, и скоро из мутной пелены облаков вынырнул самолет и, опуская нос, зашел на посадку. Через пару минут он уже катил по аэродрому, поднимая клубы снежной пыли.

Люди в шинелях и штатских пальто медленно двинулись по направлению к “ИЛу”. В середине группы шагал Мессинг. Он шел, наклонив вперед голову и придерживая шляпу, чтобы ее не сдуло ветром.

Подошли совсем близко, остановились, негромко переговариваясь.

– Вольф Григорьевич, посмотрите, что на фюзеляже написано? Видите?

– Плоховато вижу... – вглядываясь в штурмовик, пробормотал Мессинг.

– А вы присмотритесь, присмотритесь, – с улыбкой посоветовал усатый человек в генеральской шинели и серой смушковой папахе.

Мессинг пригляделся и сквозь снежную пелену различил на боку самолета большие красные буквы: “ВОЛЬФ МЕССИНГ”. Он несколько растерянно посмотрел на генерала:

– Мне кажется, это лишнее...

– Вот уж нет, Вольф Григорьевич! – весело возразил генерал. – Гитлер объявил награду за вашу голову. И все фрицы в армии это знают. И летчики в том числе. Вот пусть и любуются в небе. Они наверняка знают о ваших способностях – вот и будете на них страх наводить! – генерал рассмеялся и протянул Мессингу небольшую красную папку с тисненым золотым гербом СССР.

– Что это?

– Сейчас летчик подойдет, который будет воевать на вашем самолете, – вот вы ему и вручите эту грамоту владельца.

Из кабины штурмовика вылез летчик в меховом комбинезоне и летном шлеме, спрыгнул на бетонку и быстро пошел к ним. Подойдя, он вскинул руку к виску и отрапортовал:

– Товарищ генерал, осмотр штурмовика “Илюшин” закончил. Машина в полном порядке. К вылету готов. Капитан Ковалев!

– Хорошо, капитан. Вот послушай, что тебе на дорожку сам товарищ Мессинг скажет.

Мессинг растерянно посмотрел на капитана Ковалева, кашлянул в кулак и проговорил:

– Я очень рад, что вы будете летать на этом самолете. Воюйте хорошо, товарищ капитан... как надо воюйте... Я всегда буду думать о вас. – И Мессинг зачем-то посмотрел на генерала, словно спрашивал у него: правильно он говорит?

– Слышал, капитан? Товарищ Мессинг будет о тебе думать. Значит, будешь жечь фашистов в небе на все двести! С удвоенной силой! Я в тебе уверен.

– Служу Советскому Союзу, – рявкнул капитан Ковалев.

Мессинг протянул ему красную папку:

– Вот держите... сказали вам передать...

Ковалев взял папку, долго тряс руку Мессингу:

– Вот вы какой, товарищ Мессинг... а ребята тут всякое про вас рассказывали... будто вы сквозь время видите... и все про всех знаете...

– Да ну... – улыбнулся Мессинг. – Сочиняют ваши ребята...

– Товарищ генерал, разрешите взлетать?

– Разрешаю. Воюй, капитан! Штурмовик у тебя в руках особенный. Об этом штурмовике сам товарищ Сталин знает. Так что не подкачай.

– Есть не подкачать, товарищ генерал! – вновь вскинул руку к виску Ковалев.

И пошел обратно к самолету.

Все стояли и смотрели, как Ковалев вернулся к “Илюшину”, взобрался по стремянке в кабину, механик спустился с крыла. И дверца захлопнулась.

Зафыркал, заревел двигатель самолета, крутнулись и превратили в сплошной серебряный круг винты. Машина вздрогнула и медленно тронулась с места, покатила к взлетной полосе, набирая скорость, все быстрее и быстрее...

– Он сразу на фронт? – спросил Мессинг.

– На фронт. В воздушную армию генерала Громова.

Штурмовик оторвался от земли и, мигая красными огнями, медленно пошел вверх, в мутное белесое небо.

Москва, весна 1944 года