Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

– В Москонцерте... в отделе сатиры и юмора, – подсказал Мессинг.

– Сатиры и юмора? – озадаченно переспросил Хрущев. – Почему сатиры и юмора?

– Другого, более подходящего отдела для меня нет. Нельзя же открыть отдел телепатии и ясновидения. Никита Сергеевич, я отправлял вам записку. Объяснил, как мог, необходимость создания специальной лаборатории по изучению гипноза и телепатии. Но мне сказали – нельзя.

– Почему это нельзя? – вскинулся Хрущев и даже как будто обиделся. – Надо будет – создадим такой отдел. Конечно, марксизм-ленинизм все эти ясновидения и телепатии считает шарлатанством, вы уж не обижайтесь, товарищ Мессинг, это я вам, как коммунист, прямо говорю: если надо... мы сделаем такой отдел... Чтобы, так сказать, изучить проблему, внутрь проникнуть... может, чего и полезного можно будет из этого дела извлечь! – Никита Сергеевич сжал кулак и взмахивал им в такт своим словам. – Марксизм-ленинизм, товарищ Мессинг, самая научная наука, какая только может быть!

– Да, да... – кивнул Мессинг, потому что не знал, как еще отреагировать.

Хрущев помолчал, разглядывая его, и вдруг спросил в упор:

– Значит, встречались со Сталиным?

– Встречался...

– Слышал... еще тогда слышал, только значения этому не придал... Ну и что? Как вам товарищ Сталин?

– Не знаю даже, что ответить, Никита Сергеевич... Настоящий... большой, очень большой человек...

– Большой, говоришь? – помрачнел Хрущев. – Ты мое выступление на двадцатом съезде читал?

– Читал.

– А статьи в газетах и журналах разных... наших ученых, историков и других... деятелей читаешь?

– Иногда... не все...

– Не все... – повторил Хрущев и еще больше помрачнел. – Но ты хоть понял, товарищ Мессинг, с кем встречался?

– С кем встречался? – повторил вопрос Мессинг.

– Со злодеем ты встречался. У которого руки по локоть в крови... Страшно сказать, сколько людей он загубил! Невинных людей, честных коммунистов! У народа душа страхом, как мхом заросла!

– Я тогда об этом ничего не знал, Никита Сергеевич.

– Теперь-то знаешь? Теперь, товарищ Мессинг, народ спасать надо – страх с его души соскребать надо! А это значит искоренить всякую память об этом диктаторе! Об этом злодее, понимаешь! Думаешь, это легко и просто? Ой как нелегко и как непросто! У злодея осталось много сторонников... которые не хотят согласиться с решениями двадцатого съезда партии! Которые перешли на такую хитрую позицию – дескать, у Сталина были отдельные ошибки, но вообще – это великий человек, вождь и учитель, и тому подобное... С Лениным его равняют!

– Я понимаю, понимаю... – пробормотал Мессинг, стараясь не смотреть на разошедшегося Первого секретаря.

А тот все более распалялся:

– С великим Лениным равняют, сволочи! Выкинуть его из Мавзолея к чертовой матери – вот мое мнение! И я своего добьюсь! И народ меня поддержит!

Дверь в кабинет открылась, и вошел пожилой человек в темном костюме, русоволосый, с сильной проседью. Его густой чуб был зачесан надо лбом. Он бесшумно прошел ближе к столу и сел в кресло у окна. Мессинг, увидев его, привстал было, чтобы поздороваться, но человек властным жестом остановил его – дескать, не стоит беспокоиться. Он сидел у окна и сквозь очки внимательно разглядывал Мессинга.

Хрущев тоже посмотрел на этого человека, на лице его промелькнула тень недовольства, но он тут же отвернулся и уставился на Мессинга:

– Сталина из Мавзолея надо убрать! И ты, товарищ Мессинг, должен нам в этом деле помочь. Ты – человек известный... в народе про тебя такие сказки гуляют... будто ты по пустому листку бумаги в сбербанке сто тыщ получил. Было такое?

– Было... – кивнул Мессинг.

– Во, фокусник, Михал Андреич, видал, а? – обернулся к Суслову Хрущев, и физиономия у него почему-то была очень довольная, он даже засмеялся. – Выпусти такого на Уолл-стрит, так он там все ихние банки обчистит! – И Никита Сергеевич залился радостным, почти детским смехом.

На лице Суслова не дрогнул ни один мускул. Он молча смотрел на Мессинга.

– Простите, Никита Сергеевич, не понимаю, каким образом я могу вам помочь, – сказал Мессинг.

– Объяви, что тебе приснилось... или там привиделось, или как там еще по-научному – что тело Сталина требуют вынести из Мавзолея, – улыбаясь, вкрадчивым бархатным голосом проговорил Хрущев. – Сразу во всех газетах напечатают... Вся страна прочитает...

– Кто требует? – переспросил Мессинг.

– Как кто? Народ требует... или как там? Высшие силы... Бог требует... – Хрущев искал подходящее определение и не мог найти. – Ты в этом деле мастер – тебе и карты в руки... Кто тебе являлся, когда ты увидел, что война кончится в мае сорок пятого?

– Никто не являлся...

– Как это никто? А кто ж тебе сказал, когда война кончится? – допытывался Хрущев.

– Никто не сказал. Я увидел... увидел в кипящем космосе цифры... я их почувствовал...

– В космосе... почувствовал...– растерялся Хрущев и вновь посмотрел на Суслова. – Ты академика Королева знаешь?

– Нет, не знаю...