Вольфсберг-373

К тому времени я уже работала, по своему собственному желанию занимаясь с инвалидами, уча их разным кустарным ремеслам. Капитан Шварц зашел и в мою комнату и застал меня и моих подруг за кройкой и шитьем. Он с интересом рассмотрел разные вещички и даже как бы похвалил.

В нашей комнате царил невозможный беспорядок. Постели дыбом. Одеяла разбросаны, наши личные вещи тоже. Посередине пола — «корпус деликти» — лужа.

Буцина сидела за столом и что-то жевала. Уже с порога я встретилась с ней глазами. Это были не взгляды, а острые шпаги. Было ясно, что разговаривать нам не о чем. Идти к фрау Йобст, к киперу? Нет. Я предпочла, перескочив через все инстанции, обратиться прямо к «пен-офисеру», к капитану Шварцу.

Он сидел в своем малюсеньком, как кубик, барачке, который поставил на аллее между воротами в женский блок и входом в ФСС. Я постучала.

— Херейн марширен! — ответил его голос. Вошла. Увидев меня, он вдруг улыбнулся хитрой улыбкой и сказал: — А-а-а! Что-нибудь уже случилось? Не говорил ли я вам, что придет время, когда я вам понадоблюсь? Альзо? Ну, садитесь.

— Кэпт'н! Мне очень неприятно… Я боюсь, что вы подумаете…

— Я привык думать после, выслушав, что мне хотят сказать. Итак?

Было мучительно тяжело рассказывать все, от приезда Элизабет Бунины и появления ее в нашей комнате и до сегодняшнего дня и «мокрой демонстрации».

— Уэлл! — протянул капитан.

— Это не жалоба, кэпт'н. Мы не жалуемся. Мы не вмешиваем англичан в наши внутренние дела. В этом отношении мы не отстаем от мужчин. Не будь она…

— Еврейкой, — вставил Шварц, — вы бы набросили ей ночью одеяло на голову и… «дали жизни». Кажется, так говорят по-русски?

Я молча опустила голову.

— Видите, — начал он любезно. — Когда я вез Буцину в Вольфсберг по особому распоряжению, я знал, что произойдет скандал. В первый же вечер, прежде чем определить ее в какую-либо комнату, я советовался с фрау Йобст и сержант-майором. Мы просмотрели списки женского блока, и я узнал короткую характеристику каждой комнаты и ее «штубенмуттер». Мы выбрали вас. В вашем помещении нет «партейгенноссинен» (членов партии). Ваша комната имела другой дух. Простите за то, что мы вам сделали «испытание огнем». Я знал, что когда-нибудь лопнет терпение, и произойдет инцидент…

…Идите обратно и скажите вашим девушкам, что все будет в полном порядке. Было бы даже в том случае, если бы вы не пришли ко мне, а применили одеяла и кулаки.

— Элизабет Буцина никогда не была на привилегированном положении. Она хуже всех вас. Она хуже всех «наци» в Вольфсберге. Хуже всех «наци» в мире, во главе с Гитлером. Она делала деньги, устраивала свою жизнь, карьеру, предавая нацистам своих единоверцев, братьев по крови, соплеменников.

— Буцина, как ищейка, прикрываясь своим происхождением, отыскивала несчастных, спрятанных, скрывавшихся, затравленных людей. Она влезала им в душу и предавала их Гестапо. Она выдала сотни и сотни евреев — стариков, женщин, детей, и вместе с ними тех австрийцев, венгров или чехов, которые, будучи христианами и человеколюбивыми, скрывали их в своих домах…

— Пойдите, «блонди», и расскажите ей о том, что я вам сказал. Скажите всем женщинам в блоке. Она вам сказала, что попала сюда случайно, временно? Да! Ее скоро заберут. Ее ждет суд, строгий и без милости. Ее судьба будет страшнее судьбы многих нацистов…

* * *

Еще до построения мы дружно убрали комнату. Успели вымыть пол. Буцины в комнате не было. Когда на перекличку построились 417 женщин, как всегда, в две шеренги по два ряда, вместе с киперами пришел и капитан Шварц. Он шел с ними, как бы считая головы, но, поравнявшись с Буциной, он задержал шаг, остановился и с нескрываемым презрением молча смерил ее с головы до ног. Наступила мучительная пауза. — Альзо? — наконец, сквозь зубы спросил он.

Элизабет закачалась и упала. Ее подхватили киперы. Срочно были вызваны санитары из лазарета, и Буцину отправили в приемный покой.

…Больше никогда мы не встретились с Элизабет Буциной. Через неделю, прямо из лазарета ее отправили в Грац. Дальнейшая ее судьба нам неизвестна.

ГРУППА «ПИ-ПИ-ЭМ»