Волга. История главной реки России

Временные исполнительные комитеты и советы работали, например, в Казани, Нижнем Новгороде и Саратове непосредственно после Февральской революции, и во всех этих городах представители советов входили в исполкомы. В каждом из городов были свои особенности: так, в нижегородском исполкоме заседали в основном члены бывшей городской думы, а в казанском, напротив, было столько представителей разнообразных организаций, что число его участников достигло 260, среди которых, по слухам, был даже делегат от общества пчеловодства![857] Этнический состав волжских городов тоже мог вносить свои коррективы в состав временной администрации. В Казани существовали отдельные мусульманские и еврейские политические партии, желавшие быть представленными в исполнительном комитете, причем таких партий было много: 15 у мусульман и три у евреев.

В сельской местности было трудно преодолеть подозрительность татарских и чувашских крестьян и убедить их принять участие в выборах. Во многом дело было в том, что у партий было мало возможностей переводить свою пропаганду на нерусские языки, но и без того крестьяне не проявляли особого интереса к происходящему. Особенно сопротивлялись в мусульманских деревнях идее дать женщинам право голоса на выборах в Учредительное собрание. Один крестьянин просто отказался позволить своей жене голосовать отдельно: «Ты говоришь, что я не хозяин своей женщины, ты что, слабоумный? Какие у моей женщины могут быть от меня тайны?»[858]

Но прежде всего на ситуацию 1917 года в поволжских городах влияло присутствие солдат. Многие города на Волге держали гарнизоны солдат-резервистов, потому что регион находился в глубоком тылу, но в то же время благодаря разветвленной железнодорожной сети отправить солдат на фронт отсюда можно было при необходимости довольно быстро. Солдаты-резервисты, как правило, придерживались самых радикальных взглядов, поскольку опасались, что их пошлют на фронт (в июне 1917 года началось крупное и безуспешное наступление). В результате в течение 1917 года они все больше склонялись на сторону большевиков – единственной партии, пропагандировавшей немедленное окончание войны. Один солдат, избранный от Саратова в Учредительное собрание, так обрисовал общие чувства: «Мы люди темные, необразованные. Какие из нас большевики? Нам все равно, лишь бы они закончили проклятую войну и мы бы сразу пошли домой, а то невозможно уже»[859].

В Нижнем Новгороде и Казани имелись гарнизоны, насчитывавшие 40 и 50 тысяч человек соответственно. Эти гарнизонные солдаты поддерживали демонстрации большевиков и вызывали волнения в городах, выпивая и бесчинствуя. Кроме того, в поволжских госпиталях лечились многие раненые солдаты. В Саратове солдаты образовали собственный военный комитет, который оказывал давление и на местный совет, и на местный исполком. Царицынский гарнизон насчитывал всего 15–20 тысяч человек, но, в отличие от Саратова, солдаты были расквартированы у местных жителей, а не в казармах, так что принимали более непосредственное участие в событиях и способствовали радикализации настроений городских рабочих.

В этой неспокойной обстановке решающим часто становился личностный фактор. В Чебоксарах, в то время небольшом, еще не подвергшемся индустриализации городе-порте со значительным марийским и чувашским населением, молодой и горячий латышский большевик Карл Грасис едва ли не в одиночку убедил солдат, матросов и рабочих отказаться от сотрудничества с другими социалистическими партиями и городским исполнительным комитетом. В город на полевые работы было отправлено около 500 солдат, которые тут же поддались пропаганде. Когда представитель Временного правительства, посланный из Петрограда, на общем собрании попытался низложить Грасиса, его избили и заключили в тюрьму. Впоследствии Грасис возглавил большевиков в Казани[860].

Радикализм Царицына после февраля 1917 года частично был обусловлен большим количеством рабочих (в том числе около 12 тысяч на металлургических и оружейных заводах) и солдат, а также, возможно, присутствием польских военнопленных. Однако партия большевиков возникла здесь не сразу (в совете преобладали меньшевики) и вышла на передний план лишь благодаря Семену Минину. Этот сын священника и сам бывший семинарист был в 1905 году арестован и сослан за революционную деятельность, но в феврале 1917 года вернулся в город, организовал местных большевиков и радикализировал их. Городские власти отреагировали жестко, послав в Саратов за отрядом из 500 казаков, которые арестовали местных большевиков; к тому же были запрещены собрания, но все это только вызвало сочувствие к большевикам и способствовало увеличению их популярности, особенно среди гарнизонных солдат. После того как казаки уехали из города, большевики заполучили новых избирателей и фактически контролировали город еще до Октябрьской революции[861].