Волга родная: Сказки народов Башкирии, Татарии и Чувашии

Устроили свадебный пир. Привезли невесту. Затем Байгужа и Карасяс отделились от родителей и стали жить на новом месте.

Когда растаяли снега и закончились деревенские весенние работы, Байгужа простился с женой Карасяс и подался на Агидель к плотогонам.

Плотогоны спускали в воду заготовленные за зиму бревна и сами отправлялись вслед за ними. Когда бревна вязли в грязи, песке и иле, они цепляли их баграми и сталкивали в воду.

При этом они возбуждали и разжигали себя песней, оставшейся от поколений, переходившей от одних плотогонов к другим:

Айхайлюк, трайляйлюк да, хоп,
Сосна не идет со сна да, хоп,
Не оставим её — ведь весна, хоп,
Гони, гони, сплавляй.,…
Сосна не идет со сна да, хо-о-оп!..
Нельзя оставлять — ведь весна, х-о-оп!..
Толкай сосну, чтобы шла, х-о-оп!..
Сосна, как свинец, тяжела, х-о-оп!..
Тянем-потянем, коль не идет, хо-о-оп!..
Хо-о-оп!..
У сосны тягучий ход, хо-о-оп!..

Когда солнце опускается низко к горизонту и сгущаются сумерки, у плотогонов начинается веселье. Один из плотогонов говорит: «В нашей стороне есть «таритляу» — прибаутка такая», — и бросается в пляс под собственный частушечный напев:

Где дари-дирян,
Тири-дари-дирян,
Тиря-раттил-литирян,
Тари-тари-тирян,
Тари-рител-литерян,
Тари-рител-литерян,
Пять копеек — шкалик, Закуска — сухарик,
А бутылка — сорок,
Пей без лишних споров!

«Если у вас есть такой «таритляу», то у нас есть «дингелдяу», — подхватил другой плотогон и тоже пустился в пляс под собственный напев:

Дингел-дингел-дингелляу,
Дингел-дингел-дингелляу,
Дилля-дилля-дилляляу,
Дилля-дингел-дилля-дяу,
Так мы сделаем, друзья,
Этак сделаем, друзья,
Оградимся древесиной,
Заживем вовсю, друзья.
Там обломочек плетня.
Тут обломочек плетня,
Перстень даренный на пальце —
Смотрит прямо на меня.

Когда плотогоны гнали свои плоты прямо по реке, подбадривая себя такими песенками и плясками, случился на пути их затор. Сталкиваясь друг с другом, брёвна вставали на дыбы, наползали друг на друга, образуя целые горы.

Плотогоны принялись разбирать одно такое нагромождение, освобождать бревна от затора. В это время на берегу реки собрались люди, живущие в прибрежных аулах, подшучивали над плотогонами, сочиняли в их адрес озорные куплеты. Когда те работали в полную силу, подбадривали их дружными криками, а стоило кому залениться, начать работать вразвалочку да с неохотой, сейчас же раздавались насмешливые голоса, летели ехидные словечки.

В свою очередь, плотогоны тоже не оставались в долгу и отвечали им тем же, а потом заводили свое знаменитое «хоп!», «хоп!»:

Айхайлюк, трайляйлюк да, хоп,
Гульямал, Минлеямал, хон,
Словом бьешь, как оплеухой, хоп,
Не идет сосна-старуха, хоп,
Не идет она со сна,
Не оставим, ведь весна, хоп.
Толкай сосну, чтобы шла, хоп,
Сосна, как свинец, тяжела, хоп.
Толкай, чтоб свой ход нашла, хоп!..
Белый платок, голубая шаль, хоп,
Жизнь прошедшую нам жаль, хоп,
Факия, Фатима да, хоп,
Не проспи весну сама, хоп,
Гульгуна ты, Гульгуна, хоп,
Ты любовь моя одна, хоп!
Дерево-сосна несется, хоп,
Вновь любовь уж не вернется, хоп!
Старик Егор, держи багор, хоп,
Старик Гафур, тяни багор, хоп!

С шутками-прибаутками, куплетами да частушками расшуровали плотогоны затор и пустили бревна тем же вольным ходом вниз по реке.

Вдруг во время веселого переполоха раздался испуганный голос:

— Кто-то тонет, спасайте скорее!

И действительно, все увидели чью-то барахтающуюся фигуру под бешено несущимися бревнами. Собравшиеся на берегу клокочущей реки вмиг онемели. После долгих поисков на берег вытащили бездыханное тело Байгужи. На том месте его и похоронили друзья-плотогоны, простились с ним и двинулись своим путем.