Волгари в боях за Сталинград

Маскировку мы строго соблюдали. Только ночью, во время хода, вылетавшие из трубы искры выдавали нас. Что только мы ни предпринимали! Я даже пробовал во время хода обвязывать трубу мокрым брезентом, но и это не помогло. Наконец выход был найден: перед рейсом мы усиленно шуровали топку, поднимали давление пара в котле до десяти атмосфер, хотя разрешалось поднимать пар не выше пяти атмосфер. Вот так накопим пару вдоволь, а потом топку тушим и благополучно переплываем реку.

^{Дни и ночи обслуживал боевые волжские переправы пароход «Ласточка» Нередко участвовал он в десантных операциях. На снимке: «Ласточка» готовится к высадке десанта.}

И все же не убереглись.

Как-то враг подкараулил нас при входе в затон, в самом узком месте. Светло еще было. Я находился в ту минуту в машинном отделении. Вдруг как загрохочет, как швырнет наш пароходишко. Упал я, больно ударился плечом о трап. Свет погас, машина остановилась. Преодолевая боль, полез на палубу узнать, что стряслось, и сразу же увидел, что кожух левого колеса смят и спицы, погнутые в разные стороны, торчат. Редько и Василий Крайнов еще не пришли в себя после взрыва — оглушило их сильно. А вражеский самолет новый заход делает. Это сразу всех привело в чувство. Спустился я в машину и начал перебрасывать перекидку с переднего хода на задний. Погнутые спицы бьют по кожуху, поднялся страшный грохот. Наконец, коленчатый вал стал прокручиваться. Вновь взрывы послышались, но машина уже заработала. Скатал Василий руль на борт, и пошли мы на одном колесе к судоремонтному заводу, который находился в то время неподалеку от Тумака. Хорошо, что были одни, без людей и груза.

Пришли к заводу вечером, а к концу ночи «Ласточке» уже новое колесо приделали, и мы в обратный рейс пошли.

Со второй половины октября наша «Ласточка» обслуживала понтонную переправу несколько ниже Сталинграда. В те дни по переправе двигались войска, во всем чувствовалось, что наши к наступлению готовятся.

Перед самым ледоставом вновь пришли в затон, собрали все мелкие суда, которые еще могли держаться на плаву, и отбуксировали их в Тумак для ремонта. Целую зиму «Ласточка» обеспечивала паром заводскую кузницу.

А. С. Ананичев [10] ПОД ПРИКРЫТИЕМ АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ОГНЯ

Навсегда запал мне в память рейс парохода «Кузнец» 5 октября 1942 года.

Рано утром к пароходу подвалил маленький катер, доставивший высокого худощавого майора — военного коменданта Сталинградского водного района.

— Я к вам с заданием от командования: из мелководной Воложки, что рядом с пристанью Тумак, надо доставить к переправе у завода «Красный Октябрь» два парома.

Переправа нарушена, — продолжал майор. — Гитлеровцы потопили наши суда. Эти два парома крайне нужны для транспортировки войск и боеприпасов.

Вместе с майором мы наметили план предстоящего рейса: вдоль правого берега пробраться прямо перед носом у фашистов. Другого выхода не было.

— Надо созвать членов команды, — предложил майор.

Через несколько минут старший помощник капитана Михаил Иванович Кононов, механик Сергей Николаевич Володин и другие товарищи были в сборе.

— Говорите, капитан, — сказал майор, — здесь вы командир.

— Сегодня к 23 часам, — начал я, — мы должны доставить из Тумака к переправе у «Красного Октября» два парома. В пути попадем под огонь немецких батарей, находящихся на берегу. Все может случиться. Поэтому в рейсе будут участвовать только те, кто добровольно изъявит желание.

Я знал своих людей и не сомневался, что никто из них не пожелает остаться на берегу.

— Передайте командованию, что не подведем, — сказал на прощание майору старший помощник Кононов.

Через несколько минут катер отвалил от борта парохода.

— Готовиться в путь! — приказал я членам команды. — Еще раз проверить машину, осмотреть колеса!

В Тумаке военный комендант майор Бейник сообщил, что в момент прохождения караваном района пристани Бакалда наша артиллерия откроет огонь по врагу, чтобы отвлечь его внимание.

Под вечер мы отправились в путь. Нас сопровождал представитель воинской части сержант Полпрядов.

— Ну, капитан, смотри в оба! — сказал Полпрядов. — Не так-то просто будет прорваться к «Красному Октябрю».

Как только фашисты заметили наш состав, они сразу же открыли огонь.

— Началось… — тяжело вздохнул мой помощник Кононов. Снаряды все чаще и чаще стали рваться у бортов парохода.

«Надо пройти во что бы то ни стало, — думал я. — Ведь от нас зависит судьба переправы».

«Кузнец» то на полных парах шел вперед, то почти застывал на месте. Такая тактика оказалась правильной: снаряды рвались там, где только что находился караван, или впереди его.

— Как машина? — спросил я через переговорную трубу механика.

— Работает нормально, — донесся голос из машинного отделения.

Обстрел продолжался. «Еще немного бы продержаться, — думал я, — а там прикроет наша артиллерия».