Воля дороже свободы

– Прощай, господин мой, – сказала Ада, улыбаясь ласково и спокойно. Как будто она была совершенно уверена в том, что Кату удастся проникнуть в затерянный мир, найти там бога, поставившего вверх дном вселенную, и упросить его остановить взбесившийся Разрыв. Как будто ей самой не нужно было сидеть взаперти в ожидании скорой гибели. Как будто она прощалась с ним до следующей обычной их встречи, которые случались каждую неделю.

– До свидания, – сказал Кат.

Выйдя на улицу, он обернулся. Ада, конечно, стояла за окном. Она махнула рукой, и Кат махнул тоже, а затем пошёл прочь, зная, что она смотрит вслед. Очень хотелось обернуться ещё раз, но он только ускорял шаг, унося с собой запах папиросного дыма и Адиных духов.

«Будигост сегодня в ратуше, – ботинки хлюпали по раскисшему снегу. – В ратуше… Ещё бы. Где ж ему быть-то». На самом деле, Кат уже побывал у градоначальника – первым делом, как только вернулся с острова. Всё рассказал, продемонстрировал «Лучший Атлас Вселенной». Будигост, сидя за столом, задумчиво пролистал атлас, закрыл, побарабанил пальцами по обложке.

«Батим, значит?» – спросил.

«Батим», – кивнул Кат.

«Что-то от меня нужно? Деньги, снаряга?»

«Не знаю, – сказал Кат. – Наверное, ничего».

«Тогда удачи», – сказал Будигост.

Кат забрал атлас и пошёл к двери.

«Если через две недели не вернёшься, – хрипло сказал Будигост ему вслед, – начнём эвакуацию города».

Да, пожалуй, Аде это знать было совсем ни к чему. Ей и так приходилось нелегко. Пожалуй, Кат правильно сделал, что соврал.

Пожалуй.

До своего дома он добрался очень быстро. Приключений по дороге не случилось; разве что попалась навстречу пьяная чернь, двое парней, горланивших «Сидит девка в теремке». Завидев Ката, они стали нехорошо приглядываться – к нему и к его плащу – но Кат посмотрел на них в ответ, и парни прошли мимо. Мельком оглянувшись вслед, он представил, как они вламываются к Аде, и как она потом, вволю попировав, безуспешно пытается стащить трупы в подвал… Но шансов на такое было мало. То, что таилось под домом, отпугивало незваных гостей. Люди – как и крысы, и тараканы – инстинктивно обходили особняк стороной.

Дома его встретил Петер, одетый для дороги.

– Всё в порядке? – спросил Петер. – Ого, да ты в обнове!

Кат бросил ему свёрнутую в тугой комок сумку. Петер неловко поймал её, прижав к груди.

– Это что? – спросил он.

– Это тебе от Ады, – сказал Кат.

Петер развернул сумку и какое-то время держал на вытянутых руках, изучая.

– Красивая, – сказал он тихо. – Спасибо ей…

– Сам скажешь, когда вернёмся, – Кат нагнулся за рюкзаком, что стоял у кровати.

Петер поджал губы.

– А… Мне туда что-то положить надо?

– Жратву положишь, – Кат дёрнул завязки рюкзака. Сверху лежали две завёрнутые в бумагу колбасные палки, мешок сухарей, круг сыра и фляга с водой. Всё это перекочевало в новую сумку Петера.

Кат надел на плечи полегчавший рюкзак и достал очки.

– Ну, готов? – спросил он.

Петер зачем-то застегнул пуговицу на горле. Пальцы у него заметно дрожали.

– Готов, – сказал он очень бодрым голосом.

– Хватайся, – велел Кат, надевая очки. – Раз, два, три, четыре…

Он досчитал до ста, а затем солнце ужалило его мириадами лучей. Порыв ветра вбил в глотку дыхание. На зубах хрустнули песчинки.

Кат сплюнул и сощурился, оглядывая уходящие к горизонту дюны. Время Разрыва текло по своим законам: на Китеже только-только начинался вечер, а здесь стоял затяжной, иссушающий полдень. Любой мироходец предпочитает отправляться в путь ночью. При этом больше шансов, что в Разрыве его тоже встретит ночь – пусть холодная и неприветливая, зато не грозящая тепловым ударом. Но наверняка угадать невозможно. Кат предполагал, что схема, нарисованная на обложке атласа, служила как раз для расчёта времени путешествий между мирами. Да только руководства к схеме в книге не осталось: похоже, его вырвали вместе с переведёнными на божественный язык страницами.

«Подождать надо было до полуночи, – подумал Кат машинально, но тут же одёрнул себя: – Да куда ещё ждать-то. И так время потратил».

Он поправил лямки рюкзака и сосредоточился. Пневма в его теле мягко содрогнулась, указывая направление: точно на запад. Как всегда, по закону подлости, на пути торчал куст хищного винограда.

Кат взял в сторону, чтобы обойти опасность, и зашагал туда, куда клонилась его собственная короткая синяя тень.

Петер шёл сзади.

– Демьян, – негромко позвал он, по своему обыкновению, переиначив звучание имени Ката: Демиан.

– М-м?

– Значит, она не может даже выйти из дома? Никогда-никогда?

Кат скрипнул зубами. Он сильно жалел, что разболтал Петеру историю Ады. Это случилось помимо его воли: после возвращения с острова-тюрьмы Кату срочно требовалась пневма, он взял у Петера, сколько было можно, и в пьяном благодушии наговорил лишнего.

– Дом построен над нодом, – сказал Кат. – Так случайно вышло. Я же говорил.

– Говорил, говорил, – торопливо отозвался Петер. – Просто я не понимаю: можно ведь отыскать другую аномалию? Подальше от Разрыва, от всего этого?