Воля дракона. Современная фантастика Польши

И еще она голосила. Тревожные сирены, кричащие люди, дребезжащие стекла и что-то еще, равно как живое, так и нечеловеческое. Что-то, что заставило Руссту вглядеться в лес рядом с цитаделью. Он почти сразу увидел ее. Густая тьма трупного цвета, состоявшая из клокочущих бесформенных очертаний, нарочито лениво сползала с темного лесистого пригорка на тротуары западной части цитадели. В Аркону вползал Ужас.

«Мой бог!» – мысленно вскрикнул Руссту. Страх сковывал его, как промокший мундир. Он взглянул в небо.

Над Арконой кружил самолет, самый настоящий двухмоторный транспортник («С-123К», – подсказала Руссту его персональ), из него высыпались несколько партий парашютистов. При этом еще выла буря, гремел гром и сверкали молнии. Ветер и дождь и гул бушующего океана из-за восточной ограды. И огромное изваяние Святовита в центре Арконы высилось над башнями языческих храмов.

– О мой создатель…

Четыре молчаливых жестких лица горели, несмотря на ливень и ветер, горели живым огнем. Горело все, во что он верил, чему служил и что было свойственно Руссту Бабику, младшему из капитанов арконской гвардии.

Волк: пробуждение

«Восстань и действуй!» – вскрикнул в его мыслях Волк вместе со вторым ударом сознания. От первого закружилась голова, заставив принять позу эмбриона. Потому что с ударом пришло последнее воспоминание: Волк, зверь во всей своей красе – могучий, трехметровый, с кровью под когтями и в шубе, липкой от убийств, – прыгает в гигантскую пасть, в десятки острых, как мечи, подвижных зубов. Каждый из них больше самого Волка. Славя имя своего бога истеричным немелодичным ревом, он рухнул внутрь своего убийцы.

Так это случилось Там и Тогда. С приходом Здесь и Сейчас – стало тепло, густо, влажно. Расслабляюще, словно ты погружался в свежий пудинг. На мгновение он решил, что умер. Через какое-то время сообразил: это ломбина. Получилось. Волк отругал самого себя за это сумасбродство.

Получилось?

Ну же, восстань и действуй.

Он мысленно повторил процедуру введения противоядия. Расслабил мышцы, сбросил напряжение. Почувствовал, как «пудинг» размывается и, как ни парадоксально, вместе с тем поднимает его наверх. (Вверх? Он снова был недоволен собой, он должен воздерживаться от слишком очевидных ассоциаций.)

Вдруг его что-то рвануло. Правая рука осталась над головой. Густое содержимое ломбины мешало увидеть детали.

Второй рукой он потянулся к правой, неподвижной. Два пальца – мизинец и безымянный – плавно вросли в один из проводов ломбины. Полная диффузия клеток. Волк на ощупь не мог оценить место превращения. Какая-то ужасная ошибка Перуна. Или продолжение битвы, попытка остановить его здесь?

«Пудинг» вдруг поредел, дыхание Волка участилось. Если он не освободится, то задохнется. А потом ломбина отправит его на переработку, чтобы максимально расширить биоперационную память корабля.

Волк неуверенно дернул рукой. Безрезультатно. Часть его тела уже превратилась в часть ломбины Белоголового Орлана, и не было смысла дергаться, чтоб освободиться. Он задыхался: горячие тиски сжали его легкие, кровь выталкивала глазные яблоки. Ему хотелось кричать. Он уже столько прошел и зашел так далеко…

Волк принял решение. Подтянул тело за счет свободной руки – к правой. Согнул три здоровых пальца. Начал отгрызать два других.

Волк был отлично тренированным животным, еще полным сил, авангардом солдат, отлично владеющих боевым интрофейсом. Он мог при определенных обстоятельствах на какое-то время превращать отдельные части тела в органы хищника (глаза, уши, когти). Или вот как сейчас: зубы – в клыки.

Он поискал зверя в себе. Пусто.

Им овладела паника. Зверь должен быть там, должен быть в нем!

Он погрузился еще глубже. И еще. Зверь был там, глубоко. Слабеющий. Но был.

Он грыз сильно и быстро. От жгучей боли вкус во рту казался еще ужаснее. Осколки костей царапали нёбо, мягкие ткани застревали меж зубов. Кружилась голова. Ему это понравилось.

Наконец-то! Ломбина отпустила. Короткий свободный дрейф в густую, жестокую темноту. И вдруг – воздух. Чудесный, ароматный, вкусный, замечательный, свежий воздух. Волк лежал на спине в неглубокой, приятной холодной воде и жадно хватал ее, смакуя глубокие глотки. Хохотнул, довольный, смертельно уставший, неспособный даже пошевелиться.

И тогда он почувствовал ее. Нагой, подскочил на корточки. Напряженный, еще не готовый к трансформации.

Потрясающе стабильный и точный биоранж Белоголового Орлана: Волк сгорбился, съежился под лесным потоком, вода текла по его лодыжкам и рукам. Их разделял десяток метров, высокая луна позволила им хорошо рассмотреть друг друга. Девочка лет семи в красной фланелевой пижаме сидела верхом на живом длинном плюшевом Тигре. Волк глянул ей в глаза. Настороженность, холод, любопытство. Он не сомневался, что смотрит в глаза чужаку. Слепая богоубийца.

Литания (молитва)

Боролись за выживание, молясь и кощунствуя.

О Святовит, бог особенный, пульсирующий в каждой молекуле космического путешественника, называемого Беликом, Белоголовым Орланом.