Воля дракона. Современная фантастика Польши

О информация стихии, доминирующая во всех клетках пассажиров Белого Орлана.

Чистая эмоция, воскрешенная дигитальной сверхновой.

Ты еще там?

Ты – их проклятие, судьба и сила. Без тебя их нет. Без них нет тебя. Знаешь, как многие пытались поймать это уравнение тогда, в момент смерти? Они понятия не имели, действительно ли гибнут, и не хотели умирать, не зная этого. Отсюда эти истеричные литании, Святовит. Ты обещал бессмертие, поэтому они искали тебя. До конца. Копались глубоко в себе, воюя, убивая, бывая и сами убиты.

Ты еще там?

Руссту Бабик тоже спрашивал об этом. И не раз.

Когда он обращался к кратковременной памяти, то попадал в болезненную пустоту. Но и она была раной. Руссту был уверен, что Перун, управляющий приходской общиной Арконы, переделал то место так, чтобы Бабик повредил предплечье. Сообщение ломбины о неоказании лечения показало, что Перун потерял контроль над Белоголовым Орланом (или, по крайней мере, над частью его). Разве что Перун сознавал, что делал, нарушая при этом основополагающие законы его господа и творца…

Ересь!

Руссту пугал сам себя. Слишком уж серьезно он принимал во внимание решения злой воли Перуна-первозванного – небиологического потомка Святовита. Полный тревоги и нездорового волнения, Руссту посмотрел на возвышающуюся над Арконой горящую статую. И как здесь избежать таких мыслей, когда горит тот, кем наполнена каждая клетка твоего тела? Тот, кто изящным алгоритмом прописан в твоей ДНК, навсегда соединив с твоим свой биологический интрофейс?

Руссту Бабику было страшно. Он промок, замерз и истекал кровью. И понятия не имел, что с остальными участниками Экспедиции. Почти пятьсот язычников, погруженных в ломбину Белоголового Орлана: все ли, как Руссту, внезапно проснулись, страдая от амнезии?

(Руссту догадывался о личности парашютистов, сброшенных античным самолетом. Молился в душе, чтобы это было не так. Впрочем, напрасно.)

Он понятия не имел, что случилось с Советом, десятью старейшими, руководящими Арконой язычниками, первосвященниками, первыми наделенными славной отметиной Святовита. А команда? Команда перестала быть только символом, подкрепляющим тождественность их группы. Настал момент, в который не хотелось верить. Момент, когда они должны принять бой.

Они не раз проигрывали это. В случае угрозы Aрконе члены их команды перемещаются в безопасные сеттинги. Каждый взвод отдельно, в разный сеттинг, оцифранжированный Перуном, по разрозненным (в меру возможности) и удаленным друг от друга партициям биооперативной памяти Орла. Капитаны, сгруппировав свои взводы, контактируют через аварийные каналы, сгенерированные методом случайного выбора самим Перуном. После консультации с Советом первый командир бригады – Флориан Коллер – как можно быстрее определяет тактику действий.

Это в теории. Капитан Руссту Бабик безуспешно отдавал мысленный приказ о перемещении в свой боевой сеттинг. Когда, разозленный, написал в персональ все немногочисленные активные команды, через несколько нервных минут – понял. Как в реале. Он действует совсем как в реальном мире.

Персональ, дающая возможность непосредственного нейродоступа к сети, функционировала в неарконском режиме. Потому Руссту был ограничен узким диапазоном основных параметров, в нормальных условиях доступных пользователям, действующим в физическом мире вне сети. Персональ Бабика, находящегося в арконском виртуале, – симулировала персональ из реала. Это можно было счесть невероятным нарушением. Как отрезание одной из цифровых рук.

Этот режим означал невозможность модификации скина. Это означало отключение настройки основных параметров цифранжа, например текстурирования, аудиоэффектов или управления enpis. Это означало отсутствие доступа к управлению фильтрами. Уже одно это делало Хоррор, Ужас в Арконе смертельно опасным, от одной мысли об этом кружилась голова!

Мало того. Это означало невозможность вне ньютоновского трансфера аватара в арконовском пространстве. Или невозможность перенести его вовне, например в любой из официальных сеттингов. Или в собственную среду обитания.

Снова перечел список доступных команд. Он показался еще короче. Это не казалось потерей цифровой руки. Казалось, отрубили обе. Выше локтей.

Руссту решил связаться с Флорианом, а затем с остальными капитанами бригады. Снова безрезультатно. Руссту констатировал с горьким удовлетворением, что это перестало его удивлять. Поставил флажок на информации о попытке контакта, определил приоритет для возможных сообщений от других солдат и перешел в личку. Его вторая мать – после неудачной попытки подключения послал ей запрос на контакт (у него не было уверенности, что система вообще разрешит информации покинуть его персональ).