Воля императора. Двойник

В комнате, куда меня привели, было темно, если не считать зажженной лампадки перед иконой с изображением босого человека, склонившегося в поклоне. Скорее всего святой Алексей – человек божий, во имя которого был наречен давно умерший цесаревич.

Пока глаза привыкали к тусклому освещению, а нос – к тому специфическому запаху лекарств, хлорки и ещё чего-то такого, неуловимого, что сопутствует реанимационному отделению больниц или моргу, я слышал шепоток за спиной. Это о чем-то переговаривались Кутепов и лейб-медик. До меня донеслось: «Категорически отказался от морфия, хочет уйти в памяти…»

Речь безусловно шла об иссохшем человеке передо мной.

Если бы не знал, что это и есть Николай Александрович, то ни за что не узнал бы в скелете, обтянутом желтой восковой кожей красавца-мужчину, императора Всея Руси, изображенного на портретах кисти Серова и Репина, и ещё на сотнях фотографий. Волосы выпали, вместо щегольской бороды трехдневная щетина, беззубый рот, а скулы почти проткнули щеки.

Внезапно умирающий открыл глаза. Взгляд, поначалу тусклый, при виде меня оживился, мгновенно став пронзительным.

– Оставьте меня с наследником, – глухо сказал император, не соизволив даже поздороваться. Видимо, просто не счел нужным тратить время на формальности.

– Ваше императорское величество, это не … – начал объяснять Кутепов, решив, что император обознался, признав во мне настоящего цесаревича. Но Николай Александрович, собрав силы, прорычал:

– Оставьте с наследником!

От рыка, возможно, последнего в жизни императора, из комнаты вымело и министра, и доктора.

– Сядьте, – приказал мне Николай Александрович и я послушно уселся на стоявший рядом с кроватью табурет. – На тумбочке поильник, дайте попить, – попросил царь.

В ворохе пакетиков и склянок я не сразу отыскал фарфоровый стаканчик с длинным носиком, вроде тех, что предлагают около источников с минеральными водами, а когда нашел, то вначале попытался подать его в руки, спохватился и поднес носик к губам.

– Постоянно хочется пить, а когда пью, то много пить не могу, – словно бы извиняясь перед посторонним человеком сказал император, отпив несколько мелких глотков, потом попросил: – Дайте мне вашу руку.

А это-то зачем?.. Но возражать не стал, хотя и стало немного не по себе. Онкология, конечно, незаразное заболевание, но всё равно не приятно. Пересилив себя, протянул Николаю Александровичу правую ладонь. Тот с трудом подтянул свои собственные руки, ощупал мою кисть сухими горячими пальцами, отбросил ее и приказал:

– Левую…

Слегка удивившись, поменял руки.

Левую ладонь император ощупывал чуть дольше. Помял внутреннюю часть, погладил внешнюю. Когда наконец оставил мою кисть в покое, уронил свои руки на простынь и сказал:

– Хорошая рука, доброе сердце, чистые помыслы. Александр, вы станете настоящим государем.

Похоже прав был Кутепов, император не в себе. Хотя, может проверка?..

– Ваше величество, меня зовут Павлом, – сказал я, немного оторопев – Не каждый день удаётся указывать помазанникам божьим на их ошибки. Остаётся надеяться, что лекарства не причинили какого-нибудь вреда психике умирающего. Пока что выходит, теперь он принимает желаемое за действительное? Раз решил, что перед ним сидит настоящий внук.

– Вас зовут Александром, – твердо сказал государь. – Вас звали Александром в том месте откуда вы прибыли, а теперь вы Александр здесь. Жаль, что ваше сознание сразу не перенеслось в тело моего внука, но видимо так надо было. Неисповедимы пути …

Вот тебе и на… Что там писали про императора пророка?

– Как вы догадались? – спросил я, сглотнув тяжёлый ком.

– Я не догадываюсь, – серьёзно глядя на меня ответил император, – я знаю. Вижу, что вы прошли сквозь огонь и смерть, что в вас течет кровь моих предков, а больше мне ничего не надо. Как деду мне больно осознавать, что мой единственный внук умирает, но как государь, я радуюсь этому.

Я ждал какого-то продолжения, но Император Николай не стал говорить, чему это он радуется.

И тут до меня начала доходить вся серьёзность ситуации, а также оговорки Кутепова. Они просто не ждали что настоящий наследник очнётся. Да и царю, судя по всему, осталось недолго. Значит я буду под личиной не простого наследника… Мне предстоит и на престол взойти…