Воля Императрицы

— Ну, тогда, если ты настолько глупа, что хочешь устроить перебранку с великим магом, я только рада сказать тебе, что удача от тебя отвернулась. Вимэйси Лэдихаммэр во дворце нет. Они с её имперским величеством уехали несколько дней назад, на охоту. — Она усадила Трис на стул, и позвонила в колокольчик, чтобы позвать служанку.

Трис наблюдала за лицом Элаги в зеркале:

— Ты знаешь, куда?

Элага спокойно встретила её взгляд:

— У неё есть резиденция в Холмах Каракати, рядом с Озером Глэйз, у границы с Олартом.

— Там, где Имперский Тракт пересекает границу с Олартом, — сказала Трис.

— Да, — Элага поманила к себе служанку. — Императрица часто туда ездит, Трис. Это ничего не значит.

Трис сместилась на стуле, чтобы посмотреть Элаге в глаза:

— Ты в это не веришь.

Элага вздохнула, и села сама:

— Говорят, что она была в ярости, когда уезжала, и что Першан фэр Рос пропал. Сплетники считают, что он мог поехать, чтобы попытаться убедить Сэндри всё же выйти за него замуж.

Трис потребовалось какое-то время, чтобы объяснить служанке, как именно нужно уложить каждую косичку, и как свернуть сами косички, прежде чем накрыть их сверху шёлковой сеткой, которую ей протянула Трис. Женщина взялась за дело, а Трис прикусила губу, напряжённо размышляя. «Шан — игрушка императрицы», — думала рыжая. «Её любовник. Если он отправился за Сэндри — если он настолько глуп! — то Её Имперское Величество посчитает это знаком неуважения с его стороны. Чего правители терпеть не могут, так это неуважения. Неуважения — и вероятности того, что народ может посчитать их слабыми, если всё выглядит так, будто кто-то воспротивился их воле. Так что сейчас императрица в гневе. Она беспокоится, что люди скажут, будто Шан, Сэндри, Даджа, и Браяр безнаказанно говорят ей «нет». Она захочет не дать им уйти, чтобы доказать, что они могут противиться её воле».

За последние три года Трис провела слишком много времени за пересечением границ государств. Одной из их наиболее общих черт были магические стены, способные замедлить вторгающуюся армию и остановить отдельных людей. Их нельзя было держать поднятыми всё время. Это было слишком дорого: такие стены требовали колоссальных затрат магической силы. Их создавали так, чтобы они поднимались по приказу. Маг, который это делал, должен был быть одним из великих — обладавших силой поднять щит, не дававший пройти другим магам.

«Берэнин потеряла терпение», — подумала Трис. «Она хочет удержать всех нас в качестве урока для остальных. Ишабал поехала с императрицей, чтобы закрыть границу для моих сестёр и брата. Наморн хочет удержать нас как птиц в клетке».

Трис не заметила, когда Элага ушла. Когда служанка закончила, Трис поблагодарила её, и дала ей монетку за труды. Затем она покинула комнату, и начала свой медленный, усталый, болезненный подъём обратно по лестнице.

Остаток дня ушёл на то, чтобы уложить вещи, с перерывами отдых и сон. Она равномерно трудилась трясущимися руками. Ей необходимо было позаботиться о том, что она возьмёт с собой всё необходимое. Чайм наблюдала. По мере выздоровления Трис она то появлялась, то исчезала, и поведение Трис ей совсем не нравилось.

На закате Трис открыла окно, и повернулась лицом к дувшему на юг с Сиф прохладному ветру. Она вобрала его силу, и использовала её, чтобы позвать своих друзей:

— «Я думаю, что они собираются закрыть вам границу. Вы можете найти обходной путь? Императрица и Ишабал будут там, я думаю. Возможно и Кэнайл тоже. Вы меня слышите? Вы можете взять у меня силы?»

Ответа не было. «Причин может быть несколько», — подумала Трис, с трудом забираясь обратно в ненавистную кровать. «Возможно, они отъехали слишком далеко, и между нами слишком много окружающей магии, блокирующей мой голос. Гораздо вероятнее то, что я просто вымоталась. Если бы они знали, что я звала, и потянулись бы ко мне со своей стороны, то я легко смогла бы с ними поговорить, но они не знают. Они въезжают императрице прямо в руки, и кроме Жэгорза их некому предупредить».

Она легла, и заснула, встав в серых дорассветных сумерках, за час до восхода солнца. Одевшись, она освободила один из ветров, чтобы тот вынес её перемётные сумы через окно, и опустил на землю. Больше она ничего с собой брать не осмеливалась, если хотела двигаться быстро. У неё кольнуло в груди, когда она отвернулась от шкафа с одеждой, которую ей сшила Сэндри для двора — но, возможно, Амброс и Элага вышлют багаж в Эмелан. Адресованное им письмо она положила на свою кровать, взяла Чайм на руки, и медленно прошла вниз по лестнице, и прочь из дома. Хотя она чувствовала, что в достаточной степени контролирует свою магию и ветры, чтобы опустить перемётные сумы, она не чувствовала достаточно уверенности, чтобы опускаться самой. Все силы у неё уйдут на то, чтобы выдержать предстоящий день.

Когда она оказалась снаружи, её ветер встретился с ней, и последовал за ней к конюшням, где он оставил её перемётные сумы. Трис поблагодарила его, и отпустила.