Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности

В первом приближении кажется, что можно было бы различить, начиная с XVIII века, четыре основных стратегических ансамбля, которые и развертывают по отношению к сексу особые диспозитивы знания и власти. Они не родились в этот момент в готовом виде, но приобрели связность и достигли в порядке власти той эффективности, а в порядке знания - той продуктивности, которые позволяют описывать их в их относительной автономности.

Истеризация тела женщины - тройной процесс, посредством которого тело женщины было проанализировано - квалифицировано и дисквалифицировано - как тело, до предела насыщенное сексуальностью, процесс, с помощью которого это тело было интегрировано - по причине некоторой, будто бы внутренне присущей ему патологии - в поле медицинских практик, с помощью которого, наконец, оно было приведено в органическую связь с социальным телом (упорядоченную плодовитость которого оно должно обеспечивать), с семейным пространством (субстанциальным и функциональным элементом которого оно должно быть), а также с жизнью детей (которую оно производит и которую оно должно гарантировать посредством биологически-моральной ответственности, длящейся весь период воспитания): Мать, с ее негативным образом "нервной женщины", конституирует наиболее зримую форму этой истеризации.

Педагогизация секса ребенка- двойное утверждение: во-первых, что почти все дети предаются или способны предаваться сексуальной деятельности и, во-вторых, что эта сексуальная деятельность, будучи непозволительной для ребенка, одновременно и "естественной" и "противоестественной", несет в себе опасности - физические и моральные, коллективные и индивидуальные. Дети определяются как "пороговые" сексуальные существа, как находящиеся еще по эту сторону от секса и одновременно - уже в нем, как стоящие на опасной линии раздела, родители, семья, воспитатели, врачи и психологи впоследствии должны будут взять на себя постоянную заботу об этом зародыше секса, драгоценном и гибельном, опасном и находящемся в опасности, эта педагогизация особенно проявляется в той войне против онанизма, которая длилась на Западе в течение почти двух веков.

Социализация производящего потомство поведения- экономическая социализация, которая достигается на окольном пути всякого рода побуждений и торможений, осуществляемых посредством "социальных" и налоговых мер по отношению к плодовитости супружеских пар, политическая социализация - через вменение супружеским парам ответственности перед социальным телом в целом (которое следует ограничивать или, наоборот, укреплять), медицинская социализация - через приписывание практикам контроля за рождаемостью патогенного значения как для индивида, так и для рода.

Наконец, психиатризация извращенного удовольствия- сексуальный инстинкт оказался выделенным в качестве автономного биологического и психического инстинкта, был проделан клинический анализ всех форм аномалий, которым он может быть подвержен,ему приписали роль нормализации и патологизации по отношению ко всему поведению в целом, наконец, была предпринята попытка найти корректирующую технологию для этих аномалий.

В озабоченности сексом, которая возрастает на протяжении всего XIX века, вырисовываются четыре фигуры - четыре привилегированных объекта знания, четыре мишени и точки закрепления для разного рода демаршей знания: истеричная женщина, мастурбирующий ребенок, мальтузианская пара, извращенный взрослый,- фигуры, каждая из которых соответствует одной из перечисленных стратегий, которые - каждая по-своему - пронизали и использовали секс детей, женщин и мужчин.

О чем же идет речь в этих стратегиях? О борьбе против сексуальности? Или об усилии взять ее под контроль? О попытке лучше ею управлять? И замаскировать то, что может быть в ней нескромного, бросающегося в глаза, непокорного? Или сформулировать о ней как раз такую порцию знания - не больше не меньше,- которая была бы приемлемой или полезной? На самом деле речь тут идет, скорее, собственно о производстве сексуальности. Ее, эту сексуальность, не следует понимать ни как нечто данное от природы, что власть будто бы пытается обуздать, ни как некую темную область, с которой знание якобы мало-помалу пытается снять покров. Сексуальность - это имя, которое можно дать некоторому историческому диспозитиву: это не подпольная реальность, над которой будто бы разыгрываются трудные схватки, но обширная поверхностная сеть, где стимуляция тел, интенсификация удовольствий, побуждение к дискурсу, образование знаний, усиление контролей и сопротивлений сцепливаются друг с другом в соответствии с несколькими важнейшими стратегиями знания и власти.