Воля к смыслу

Бертон{128} недавно подтвердил, что «последние пятьдесят лет терапевтическая медицина превращала в фетиш глубинную личную историю пациента. Поразительные исцеления считавшейся необоримой истерии, которые удавались Фрейду, побудили нас искать сходный травматический опыт у любого пациента и превращать инсайты в основное средство исцеления – и мы только-только оправляемся от этого подхода». Но, даже если исходить из предпосылки, что неврозы или даже психозы вызываются той причиной, которую предполагает гипотеза психодинамики, логотерапия все равно будет показана хотя бы как неэтиотропное лечение{129}. Пока в пациенте существует экзистенциальный вакуум, в него будут устремляться симптомы. Вот почему «логотерапевтическая встреча», как считает Крамбо{130}, «продолжается там, где прекращается большинство терапий, в особенности методики, ориентированные на анализ: она утверждает, что, если не установить разумные цели и не добиться приверженности им, вся терапия пойдет насмарку, поскольку патологическая этиология сохранится и симптомы впоследствии возобновятся».

Некоторые авторы{131} утверждают, что внутри экзистенциальной психиатрии логотерапия – единственная школа, развивающая психотерапевтические техники. Более того, высказывалось мнение, что логотерапия добавляет психотерапии новое измерение, а именно измерение специфически человеческих феноменов. На самом деле два специфически человеческих феномена, способность к самотрансцендентности и способность абстрагироваться от себя, мобилизуются логотерапевтическими техниками дерефлексии и парадоксальной интенции соответственно. Профессор Петрилович с кафедры психиатрии Майнцского университета (Германия) приписывает неожиданные результаты, достигаемые этими двумя логотерапевтическими техниками, тому факту, что логотерапия не удерживается в рамках невроза, то есть в измерении динамики или процессов обусловливания. В противоположность поведенческой терапии, например, логотерапия не удовлетворяется подкреплением, но открывает измерение собственно человеческого в человеке и черпает из тех ресурсов, что доступны в humanitas, то есть в человеческой природе, Homo patiens.

Вероятно, именно это имел в виду Пол Джонсон{132}, когда сказал, что «логотерапия не соперничает с другими терапиями, но обладает особым положительным фактором, который бросает им вызов».

Медицинское служение

Медицинское служение – тот аспект логотерапевтической системы, который относится более к лечению соматогенных случаев, чем ноогенных или психогенных неврозов. Само собой разумеется, что к соматогенным заболеваниям логотерапия применяется лишь постольку, поскольку они не поддаются терапии в строгом смысле слова, то есть постольку, поскольку нет возможности устранить соматическую причину болезни. В этом случае наиболее важна позиция пациента перед лицом судьбы, выбор определенного отношения к страданию, иными словами, важно осуществить потенциальный смысл страдания. Само собой разумеется, мы отдаем предпочтение этиотропной терапии болезни и прибегаем к служению лишь тогда, когда лечение причин оказывается невозможным. Тогда единственным доступным и необходимым подходом становится работа с позицией пациента по отношению к болезни.

Следует отдать должное Джойс Трэвелби из Нью-Йоркского университета, исследовавшей возможности и обязанности не только врача в этой ситуации, но также медсестер. В книге, основанной на концепции логотерапии, она успешно систематизирует методику, «предназначенную для того, чтобы помочь пациенту достичь смысла»{133}. Она пишет, что «глубоко убеждена, что люди движимы поисками смысла на протяжении всего жизненного пути и смысл можно найти даже в опыте болезни, страдания и боли»{134}. Чтобы стала понятнее линия рассуждений профессора Трэвелби, позвольте процитировать ее слова об одном из методов, который она описывает, а именно о «методе притчи»{135}: