Читаем Воля павших полностью

Воля павших

Интерлюдия: «Сага»Ты меня на рассвете разбудишь.Проводить необутая выйдешь.Ты меня никогда не забудешь…Ты меня никогда не увидишь…Заслонивши тебя от простуды,Я подумаю: «Боже Всевышний!Я тебя никогда не забуду —И уже никогда не увижу…»Не мигая, слезятся от ветраБезнадежные карие вишни…Возвращаться — плохая примета!Я тебя никогда не увижу.Даже если обратно вернёмсяМы на землю, согласно Хафизу —Мы, конечно, с тобой разминёмся —Я тебя никогда не увижу.И окажется так минимальнымНаше непониманье с тобоюПеред будущим непониманьемДвух живых с пустотой неживою…И качнутся в бессмысленной высиПара фраз, долетевших отсюда:«Я тебя никогда не увижу…»«Я тебя никогда не забуду…»[44]* * *

О том, что стоит ночь, говорило только молчание птиц. Олег шагал через лес без цели, никуда не спеша и просто посматривая по сторонам — так ведут себя иногда на последней прогулке те, кто приговорён к смертной казни. Из дальних кустов можжевельника выглянула чешуйчатая мордочка лешего — Олег лениво шуганул его, леший бесшумно канул в заросли, застрекотал, заухал обиженно неподалёку, потом — всё дальше и дальше. Мальчишка вздохнул и неожиданно для самого себя отчаянно заорал:

— В заколдованных болотах там кикиморы живут —Защекочут до икоты — и на дно уволокут!Будь ты пеший, будь ты конный — заграбастают!А уж лешие — так по лесу и шастают!Страшно — аж жуть!

— Да перестань же орать, — произнёс вроде бы над самым ухом звонкий голос, заставивший Олега подпрыгнуть, хватаясь за автомат. — На твои вопли сюда примчатся даже с Невзгляда!

Кругом никого не было, и, прежде чем мальчишка догадался посмотреть наверх, с толстого сука дуба спрыгнул и встал перед Олегом человек.

Это оказался рослый юноша немногим постарше его самого — плечистый, с лицом красивым и гордым, типично славянским. Русые волосы в беспорядке падали на плечи, обтянутые кожаной курткой. Повязки не было, как не было и меча, зато на поясе висели камас, большая сумка вполне современного вида и деревянная кобура маузера. Мальчишка слегка оперся на палку, поставленную между ног, обутых в горские «сапоги». За спиной угадывались гусли в кожаном чехле. Этот тип беззастенчиво рассматривал Олега большущими зелёными широко поставленными глазами — очень знакомо, такие взгляды Олег частенько ловил на Земле и означали они одно: тот, кто смотрит на тебя, уверен в своих силах. Однако, грубое вмешательство в переживания Олега возмутило:

— Не нравится, как я пою? — воинственно спросил он. — Заткни уши и не слушай!

— Пожалей птиц и зверей — им-то за какие грехи эта кара? Они-то не могут заткнуть уши, — насмешливо ответил парнишка. Говорил он, кстати, по-городскому, несмотря на одежду и ловкое поведение в лесу.

— Пожалей лучше себя, — посоветовал Олег. — Тут неподалёку ярмарка, а ты ночуешь в лесу — поневоле поинтересуешься, от кого ты прячешься и за кем следишь?

— А, вот оно что! То-то всю ночь мне мешали уснуть какой-то вой и визг! Теперь понял, — парень облегчённо шлёпнул себя по лбу, — горцы подпевали рожкам и волынкам. Угадал?

— Скажи лучше — ты струсил и не смог заснуть от страха, потому и влез на дерево, — предположил Олег.

— Для горца ты недурно остришь по-городскому.

— Для мужчины ты слишком молод, поэтому я ещё разговариваю с тобой.

Это была чистейшей воды наглость — как уже заметил Олег, парень был постарше его. Но тот не отреагировал на оскорбительное замечание, а продолжал прикалываться:

— Лучше уж разговаривай со мной — так ты, по крайней мере, не отравляешь своим пением жизнь Миру.

— Ты можешь петь лучше? — осведомился Олег.

— Господи, да я ещё в сопливом возрасте пел лучше! — с этими словами незнакомец воткнул палку в землю, ловко перебросил в руки чехол, из-влёк небольшие гусли и, умело аккомпанируя, весело запел чистым, звонким голосом:

— А как выйдешь ты —Будем до свету гулять.Встретим солнце мы —Я тебя-то провожу.А не хочешь домой —Так и не ходи.Мы пойдём с тобойДо крыльца моего…

Ничего худшего гусельщик сейчас и выбрать не мог. Тоска, заглушённая спокойствием леса, ожила в Олеге, и он буркнул:

Перейти на страницу: