Воля цвета крови

Брать сберегательную кассу готовились долго, немногим более двух недель, – с кондачка такие дела не решаются. К тому же брать сберкассу предстояло днем, когда свидетелей (вольных или невольных) больше, чем поздним вечером или ночью. Дерзкое мероприятие, но по-другому не получается. Вечером за женщинами, что работают в сберкассе, могут зайти мужья или еще кто-нибудь, чтобы вместе отправиться домой. А это уже лишние глаза и увеличение возможных рисков. Днем же подобных обстоятельств возникнуть не должно. Да и ограбления в дневное время никто не ждет и даже не предполагает, что такое может произойти. Так что налет на сберкассу в световой день, вне всякого сомнения, станет полной неожиданностью, что, конечно, будет на руку налетчикам. К тому же ограбление сберкассы в самый разгар дня – это как пощечина фараонам, которые, так уж получается, хлеб свой едят зря.

12 декабря 1947 года пошли на дело. Днем, минут за пятнадцать до закрытия сберкассы на обед, Пижон в дорогом зимнем пальто с каракулевым воротником и каракулевой же шапке вошел в помещение сберегательной кассы. При галстуке и идеально выглаженных брюках он смотрелся как какой-нибудь преуспевающий молодой чиновник, пришедший в сберкассу, чтобы открыть счет и совершить вклад на значительную сумму. Пройдя по диагонали операционный зал, в качестве клиента он подошел к доске объявлений и принялся читать объявления, время от времени быстрым взглядом осматривая зал. Когда же помещение сберкассы покинул последний посетитель, и одна из операторов направилась к выходу с явным намерением закрыть входную дверь от новых и уже нежелательных посетителей, Пижон оторвал взор от чтения объявлений и преградил ей путь, сказав, что до начала обеда еще есть время.

Контролерша в ответ заявила, что они всегда закрываются за несколько минут до наступления времени обеденного перерыва, и это обусловлено тем, что если зайдут новые посетители, времени на их обслуживание может уже не хватить.

– И тогда придется их выгонять из сберкассы, чего нам не хотелось бы делать, – добавила она и попыталась обойти Пижона, однако он снова преградил ей путь.

Невесть откуда появился охранник (Пижон с неудовольствием отметил про себя, что его он не заметил, и это есть его личный немалый промах) и сделал замечание, чтобы он, Пижон, не создавал препятствий контролерше. Иначе он, охранник, вынужден будет принять меры.

– Какие? – поинтересовался Пижон.

– Узнаешь, какие, – заверил его охранник.

– И все же, – глядя прямо в глаза охраннику, произнес Пижон.

– В милицию вот щас позвоню, приедут и хвост тебе быстро накрутят, – последовал ответ.

Недовольный собой и раздраженный словами охранника, Пижон еще малость попрепирался с ним, затем достал пистолет и без малейших колебаний выстрелил охраннику в голову. После чего перевел равнодушный взгляд на девушку-оператора, продолжавшую стоять словно вкопанная. На ее бледном, словно у покойника, лице проступили кровеносные сосуды – она с трудом осознавала происходящее, опасаясь глянуть на рухнувшего на пол охранника, уже мертвого.

Как и было уговорено, через пять минут после прихода в сберкассу Пижона в нее неслышно вошли Тихоня с Лешим и закрыли за собой дверь.

– Деньги! – потребовал у застывшей контролерши Пижон. – Где деньги?

Судя по застывшему лицу девушки, она не вникала в смысл сказанного, не понимала, что от нее требуется, – лишь убито молчала и хлопала ресницами. Невозможно было поверить в очевидное, что на ее глазах вот так легко и просто произошло убийство – застрелили охранника, провоевавшего на войне три года и получившего в самом конце войны серьезное ранение в грудь, и дядя Паша уже никогда не будет вместе с девчонками-операторами пить чай в обеденный перерыв, называть их дочками и рассказывать презабавные истории из своей жизни.

В это время вторая контролерша устремилась через весь зал к выходу. Страх подстегивал ее: единственная возможность выжить – быстро покинуть это ужасное место. Девушка уже успела подбежать к двери и даже поднять руку, чтобы распахнуть ее, как была сражена выстрелом Лешего. Пуля попала ей между лопаток, она рывком подалась вперед, будто бы от сильного удара, после чего бессильно упала на пол, вытянувшись во всю длину. Кажется, она попыталась еще ползти, цепляясь пальцами за гладкий пол, но у нее плохо получилось. Через полминуты она застыла и больше не шевелилась.

– Где деньги? – спокойным голосом повторил вопрос Пижон и с интересом оглядел дрожащую контролершу сберкассы. Она до сих пор не могла прийти в себя. Приподнятые и застывшие в положении удивления и ужаса брови образовали морщины на выпуклом лбу, что делало ее значительно старше своих двадцати с небольшим лет.

Девушка, у ног которой лежал труп охранника и которая полминуты назад видела, как пуля сразила ее подругу, едва нашла в себе силы указать рукой на дверь за окошечком кассы:

– Там.

– Пойдемте, откроете. Надеюсь, вы будете очень любезны и не наделаете глупостей.