Воля цвета крови

– Сейчас, – кивнула контролерша. Сунула руку в карман и извлекла из него подрагивающими руками связку ключей. – Где же он? Никак не могу найти.

Суетливыми пальцами отыскала нужный и заторопилась к закрытой двери. Не с первого раза попала ключом в замочную скважину, а потом, провернув его на два оборота, открыла дверь. Затем она и Пижон прошли в комнатку, где на письменном столе стоял жестяной ящик размером с коробку из-под обуви. Деньги лежали там. Открыв ящик, Пижон навскидку определил, что в коробке лежали около двадцати тысяч рублей. Пижон невольно поджал губы: место хлебное, в сберкассе он рассчитывал взять больше.

Какое-то время он смотрел на девушку, о чем-то раздумывая. Она была очень миленькой, и пахло от нее спелым яблочком, которое хотелось откусить. Он даже сказал несколько комплиментов, а потом без сожаления выстрелил ей в живот, – такого свидетеля, который видел его на расстоянии вытянутой руки и даже поговорил с ним, оставлять в живых было бы очень неразумно…

* * *

После каждого дела Пижон раскидывал слам[32] на всех, учитывая участие каждого из подельников. Равных долей не было, но никто никогда не обижался, осознавая справедливость полученного. А поскольку сам он в налетах, будь то магазин или вот эта самая сберкасса, был центральным действующим лицом, то и доля его была несравненно больше, чем у других. Однако нужная сумма, которой бы хватило на безбедное существование в собственном доме в Крыму на всю оставшуюся жизнь, все никак не набиралась…

На следующий день в «Известиях» было напечатано постановление Совета Министров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) за номером 3866 с заголовком: «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары». Наличные деньги, имеющиеся на руках у населения, предполагалось поменять в течение недели, с 16 декабря по 23 декабря включительно из расчета десять рублей старых к одному новому. Правда, вклады в трудовых сберегательных кассах обменивались иначе. Вклад до 3000 менялся рубль к рублю и таким же оставался. Вклады же свыше 3000 рублей теряли в номинальной стоимости. И чем больше был вклад, тем дешевле стоил старый рубль по отношению к новому.

У Пижона на сберегательной книжке лежали 12000 рублей. После обмена осталось меньше пяти. Основная масса денег хранилась в тайниках, и поменять их было не так-то просто. Можно было привлечь внимание органов, которые запросто могли поинтересоваться: «А откуда у вас такие сбережения, дорогой товарищ? А ну-ка, пройдемте-ка в отделение милиции для выяснения…» Так что удалось поменять не все…

Денежная реформа, столь не вовремя затеянная, отодвинула на неопределенное время мечту о домике на полуострове Крым, где-нибудь под Ялтой, и о безбедном существовании до скончания века. Надлежало вновь стопорить магазины и склады и копить деньги. Последнего Пижон делать не умел и не очень-то и желал. Хотелось жить сейчас на полную катушку, не ущемляя себя ни в чем, а не откладывать житье-бытье на неопределенное будущее. При таком образе жизни скопить деньги было проблематично. Вот если бы взять разом огромный куш, не размениваясь по мелочам. Тогда совсем другое дело…

7 апреля 1948 года Пижон с подельниками подломили магазин промышленных товаров на улице Пионерской. Взяли чисто, правда, произведя для устрашения в потолок один выстрел, пуля от которого срикошетила одному из покупателей в филейную часть. Но тут уже ничего не поделаешь, так карта легла.

Также без хлопот в мае сорок восьмого года взяли склад продовольственных товаров на Протоке, вывезя три трехтонных грузовика разных продуктов. Куш заполучили достойный, однако продукты еще надлежало сбыть через своих людей на рынках и базарах города, и делалось это не враз, а частями, аккуратно, да и с отменой карточек цена на них была уже заметно ниже. А дела, которое могло бы принести куш, каковой бы позволил осуществить мечту Пижона о домике в Крыму и о безбедном существовании до скончания века, покуда не подворачивалось…

Глава 6 А денег у нас хватит?

С Лелькой Осинской Пижон познакомился в начале 1947 года при следующих обстоятельствах…

В ноябре сорок шестого года, когда в городе функционировали уже два коммерческих ресторана и несколько коммерческих продуктовых магазинов, где можно было купить все (или почти все), что душе угодно, в один из таких магазинов, расположенных на улице Баумана, вошел хорошо одетый высокий гражданин не многим старше двадцати пяти лет. Это был Пижон, месяца четыре назад снявший для себя недалеко от этого продмага шикарно обставленную квартиру в три комнаты, с кухней-столовой, общей площадью сто квадратных метров. Квартира была с паровым отоплением и горячей водой, а таковых в городе было раз-два и обчелся. Сюда Пижон никого никогда не водил, даже женщин. Из хороводных о квартире знал лишь его близкий кореш Тихоня. Да и то он бывал в ней за четыре месяца всего лишь два раза.