Волк для Шарлотты (СИ)

Гном все это время наблюдал за нами с неподдельным интересом, переводя взгляд с волка на меня и обратно. Потом вдруг выдохнул:

- Верген! Так тебя, это, поздравить можно! Прям ого-го! Поздравляю что ли! Надо праздник сотворить! В честь такого, в честь…

Договорить он не успел – волк грозно зарычал, и Хальвард умолк на полуслове, недоуменно хлопая ресницами.

- Пойдем, - на своем зверином произнес Верген и направился вверх по коридору.

Виновато улыбнувшись гному, я одними губами сказала «спасибо», и двинулась следом за зверем. Меня распирало любопытство, почему волк так грубо прервал своего поверенного или кем являлся ему Хальвард. Но сейчас спрашивать не решалась, ибо волк и без этого какой-то взвинченный, хотя и отчаянно пытается этого не показывать.

До моей комнаты добрались молча. Волк толкнул дверь и вошел, пропуская за собой. Затем уселся по середине и уставился на меня багровыми глазами.

Я ждала, что он уйдет. Но волк не уходил. Тогда проговорила:

- Мне нужно переодеться.

- Переодевайся, - разрешил зверь.

- Я не хочу, чтобы ты смотрел, - вспыхнула я.

- А я хочу смотреть, - отозвался волк.

Мне не было известно, откуда во мне появилась эта дерзость и смелость, но прежде, чем успела это обдумать, выпалила:

- Ты и так все время делаешь, что хочешь. Ты соблазнил меня…

- И ты с удовольствием соблазнилась, - заметил волк.

В голове мгновенно вспыхнули недавние образы, стоны и прикосновения, от которых по телу прокатились волны дрожи. Но я тряхнула головой и проговорила все так же рассерженно:

- Не важно. Все равно это не имеет значения. Ты делаешь со мной все, что заблагорассудится. Но позволь хотя бы переодеться без посторонних глаз. И если считаешь, что твои глаза не посторонние, то сильно ошибаешься. Не посторонними могут быть лишь глаза мужа или матери. На крайний случай бабушек и сестер. А ты не являешься ни одним из этих людей!

Волк смотрел на меня неотрывно, буквально сверля взглядом. Но я не сдавалась и отвечала ему взглядом таким же прямым и бесстрашным, хотя сердце колотилось, как у загнанного кролика.

- Шарлотта, ты такая аппетитная, когда злишься, - проговорил он. – Но так и быть. Если тебе настолько сильно хочется переодеваться в одиночестве, я оставлю тебя. Только прошу, не выпрыгни в окно или что там еще зреет в твоей прекрасной головке.

Я вспыхнула, чувствуя, как праведный гнев потек по венам.

- Неужели, Верген, ты считаешь меня такой глупой и безрассудной? – спросила я резко.

- Ну, - протянул волк хриплым звериным голосом, - в лес ведь ты убежала в одиночку. И в колодец провалилась.

- Это не моя вина, а твоя, - сообщила я. – Не стоило меня испытывать, бросать одну и подвергать опасности моих близких. А открытые колодцы по всему замку – вообще верх безрассудности. К тому же…

- Всё-всё, - оборвал меня волк – Ты права, я не прав. Переодевайся. Я подожду снаружи.

С этими словами он развернулся и вышел, цокая когтями по мрамору.

Глава 18.2

Я стояла и с изумлением таращилась на проход, в котором скрылась звериная туша. Не верилось, что с такой легкостью удалось уговорить волка дать мне переодеться. Особенно учитывая, что прежде он не упускал ни одного шанса поглазеть на меня, прикоснуться, сотворить свои распутные, но до безумия приятные действия.

Невольно я вспомнила, как его горячие пальцы проникали в самые потаенные глубины моего средоточия, и между ног потеплело, а внизу живота появилось напряжение.

Теперь же волку достаточно было моего слова, чтобы отказаться от всего, чего прежде добивался с таким усердием.

В груди защемило от тоски. Стало так обидно, что на глазах навернулись слезы, захотелось и впрямь выпрыгнуть в окно, лишь бы избавиться от этого всеобъемлющего чувства ненужности.

И все же я смахнула со щеки слезинку и подошла к ширме.

Развернув сверток, который любезно предоставили гномы, я улыбнулась. Это оказалось очень благочестивое платье под горло, с длинными рукавами и коричневой юбкой в пол. Верхняя часть сделала отрезом из черной ткани и стягивается под грудью жилеткой цвета обожжённой глины на шнуровке.

Быстро стянув в себя дорогое, но развратное платье, подаренное Вергеном, я сунула руки в рукава дорожного платья и облачилась. Едва стянула завязки, как сразу почувствовала себя защищенной. Ткань хоть и грубая, зато плотная, что значит, скрывает всё, что нужно от посторонних глаз.

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, я улыбнулась, видя в нем благочестивую деву. Потом накинула на плечи красный плащ, подаренный мамой. Моих плотных чулок не обнаружилось, поскольку Верген, видимо их тоже выбросил. Пришлось натягивать белые и кружевные, и лишь затем обуть дорожные ботинки.

В таком добропорядочном виде, не считая чулок, я вышла в коридор.

Волк сидел у самых дверей и терпеливо ждал. Когда я появилась, он окинул меня строгим взглядом, и хоть у волков на лице трудно различить эмоции, я была уверенна, волк кривится.

- Не смотри на меня так, - сказала я с вызовом.

- Я вообще на тебя не смотрю, - бросил волк и, поднявшись, зашагал по коридору.