Волк из пепла и огня

Хорус проносился сквозь пещеры, наполненные крупными механизмами, которые никогда бы не осмелился создать, не говоря уже о том, чтобы привести в действие, ни один адепт Марса. Мир вращался вокруг него, остов Горро разламывался и кричал в преддверии разрушения. Похожие на утесы стены сходились вместе, гигантские балки из килей поврежденных звездолетов гнулись как проволока, струи расплавленного металла вырывались из разваливающихся заводов.

Примарх врезался в стену, которая раньше могла быть палубой, под углом, который немного замедлил снижение. Земля внизу представляла собой ад рушащихся обломков и огня. Хорус ударил кулаком в металл, оставляя за собой рваную полосу, чтобы затормозить падение.

И даже с уменьшенной скоростью удар оказался сокрушительным. Хорус упал на колени и покатился сквозь пламя, чувствуя, как жар пропалил доспехи и коснулся кожи.

Палуба содрогнулась и сорвалась с крепежей.

Он пролетел через зияющую бездну, подсвечиваемую снизу сине-белым излучением. На секунду Хорус завис в ослепительно-яркой пустоте противоборствующих гравитационных сил, что тянули его в тысячу сторон одновременно. Затем одна сила, мощнее всех остальных вместе взятых, схватила его и потащила вниз.

Примарх упал, лишь в последнюю секунду успев сгруппироваться. Он рухнул на колено, оставив в палубе глубокую вмятину.

Секунду он не верил своим чувствам.

Хорус оказался в сферическом зале, где играли постоянно изменяющиеся гравиметрические силы. Здесь не существовало ни верха, ни низа и отсутствовало единое направление, в котором могла бы действовать сила притяжения. Из громадных медных сфер, расположенных на неравных промежутках вдоль внутренней стены, вырывались молнии, и сбивающее с толку своей невероятной запутанностью сплетение переходов и мостков окружало колоссальный вихрь энергии. По крайней мере с километр шириной, он пылал, будто скованный зверь плазменного огня. Из неуклонно растущего вихря выплескивался серебристый огонь, разрушая структуру Горро.

Но взгляд Хоруса привлекала не столько слепящая и гипнотизирующая реакция плазмы в сердце мусорного мира, сколько окруженный со всех сторон золотистый свет.

Император прокладывал путь сквозь завывающую толпу самых крупных зеленокожих из всех, которых когда-либо видел Хорус. Большинство ростом не уступали примарху. Один даже превосходил самого Императора.

Его отец пытался достичь фрагментированного железного кольца, что окружало слепящее плазменное ядро, но зеленокожие обступили его со всех сторон.

В этом бою не мог победить даже Император.

Но он был не один.

Сеянус и его Славное отделение прорывались через руины мусорного мира по старинке. Без тонкостей, без изящества. Словно рейд на территорию враждебного лорда в те дни, когда значение имели лишь грубая сила и беспощадная жестокость, когда ты колол, бил и стрелял до тех пор, пока не убивал всех на своем пути или не тонул в крови.

Его перламутрово-белые доспехи стали скользкими от крови. Ему пришлось выбросить пистолет, когда механизированный слизень вцепился в него и попытался взорвать боезапас. Меч раскололся о череп еще одного броненосца, разбрызгав его бесформенный грибкообразный мозг по всей палубе.

Все это было не важно.

Его кулаки были оружием.

Его вес был оружием.

Энкан и Улсаар погибли, сраженные моторизированными колунами и энергетическими крючьями.

Важно было лишь успеть к Императору.

Сеянус вошел в боевой ритм, в ту холодную внутреннюю пустоту, где мир сжимается до сражения. Туда, где поистине великие отличаются от простых смертных тем, что способны осознавать происходящее.

Димос сражался слева от него, Гортои — справа.

Они прорывались все дальше, бредя по колено в крови и мясе зеленокожих. Вонь боен и отхожих ям сшибала с ног, но Сеянус заблокировал ее. Волна неистовствующих орков походила на массу зеленой плоти, закованной в смятую броню. По пути им встречались другие броненосцы, а также множество иных технологических чудовищ, при виде которых первые казались едва ли не понятными и знакомыми.

В ходе Великого крестового похода Сеянусу пришлось повидать немало образцов грубой, но действенной техники зеленокожих, но то, что скрывала под собой поверхность мусорного мира, на порядки превосходило все это и сложностью, и вызываемым отвращением.

Метка Императора по-прежнему ярко горела на визоре, хотя остальные ответные сигналы смазывались и искажались из-за помех.

Сеянус заметил впереди расколотую арку, из которой изливался ослепительный белый свет. Император находился за ней.

— Мы на месте, — с трудом выдохнул легионер — Даже феноменальная сверхчеловеческая физиология имела пределы выносливости.

Он ринулся через арку в огромный сферический зал. в центре которого пылало ярчайшее из солнц.

— Луперкаль... — прошептал Сеянус.

Меч Хоруса сломался, в спаренных болтерах кончились снаряды. Орудие раскололось посередине, кромка затупилась от разрубания бессчетных тел зеленокожих. Примарх прокладывал дорогу по мостику, десятками убивая чудовищно раздувшихся орков, подбираясь к обвалившемуся уступу прямо под Императором.