Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города

Ученые, занимающиеся этим вопросом, сравнили способности решать проблемы и заучивать модели поведения у прирученных волков и домашних собак и пришли к единому мнению: собаки в решении конкретной проблемы полагаются на человека как на своего партнера, а волки, даже привыкшие к людям с самого раннего возраста и нежно привязанные к своим хозяевам, как правило, мыслят и действуют самостоятельно[19]. Более того, волки, похоже, обладают более глубоким пониманием причинно-следственных взаимосвязей. Собаки же (особенно породы пастушьих собак, таких как бордер-колли и блу хилер, как Чейз) гораздо легче улавливают нюансы человеческой речи, каким-то образом «переводят» их на свой язык и соответственно реагируют.

Однако делать общие выводы относительно интеллектуальных способностей этих двух видов на основе статистических сравнений бессмысленно. Единственная серия экспериментов, связанных с данной проблематикой, проводилась учеными, когда сравнивали смышленых собак (большинство из них были хорошо натренированы и проявляли высокий интеллект с человеческой точки зрения) с волками, жившими в неволе и лишенными того природного и социального окружения, которое есть у их диких сородичей. В дальнейшем эти волки, вероятно, окончательно деградировали из-за отсутствия естественного отбора.

Любой опытный заводчик скажет вам, что все собаки различаются между собой уровнем данного от природы интеллекта и способностью к обучению, и большинство признает, что диапазон различий при этом такой же, как и у людей. Вполне справедливо предположить подобные вариации и у волков, хотя естественный отбор, существующий в дикой природе – когда из генофонда вычищается все нефункционирующее, – отсутствует в условиях неволи. И это делает некорректными любые заключения, полученные на основе наблюдений за живущими в неволе волками.

А теперь перейдем к вопросу анализа различий между генетически передающимся знанием предков и активным адаптивным восприятием индивидуума, а также к определению того, насколько это связано с интеллектом. Викторианцы, к примеру (и Дарвин в их числе, сам заядлый собачник, восхвалявший моральное и интеллектуальное превосходство собак над волками), считали это знание врожденным инстинктом. Но с относительной определенностью мы можем утверждать лишь то, что два этих вида, очень схожие по многим аспектам, обладают хоть в чем-то и совпадающими, но в основном разными интеллектуальными возможностями, выработанными конкретными природными условиями и потребностями.

Исходя из личного опыта и наблюдений, могу сказать, что среднестатистический дикий волк не уступает умной собаке в способности ясно мыслить, а в решении проблем, возможно, и превосходит ее.

А Ромео, безусловно, доказал в свое время, находясь среди нас, что по меньшей мере один умный волк существует.

И все же некоторые люди полагали, что он – оказавшийся на воле гибрид собаки и волка. По их мнению, это объясняло его немыслимую тягу к собакам и повышенную терпимость к людям, а также тот факт, что абсолютно дикий взрослый волк способен, черт возьми, демонстрировать подобное дружеское поведение. Однако часть людей, основываясь на более чем вековом опыте общения волков с сотнями других животных, указывали на противоречия в подобных альтернативных историях.

Не только Джоэль Беннетт, но и мой старинный друг и коллега – писатель и фотограф Сет Кантнер, который родился и вырос в деревенском доме на склоне горного хребта Брукс-Рейндж, где регулярно бродили волки и карибу, стоя однажды со мной на озере и наблюдая за черным волком, констатировал, что он существо дикого мира, – коротко и ясно. Мой сосед Тим Холл, который прибыл из Северо-Восточной Канады и тоже видел немало волков в своей жизни, сказал об этом еще лучше. Одним безветренным солнечным мартовским утром мы остановились на берегу озера, разглядывая Ромео. Тим подался вперед, облокотившись на руль своего большого снегохода «Скидо», который он использовал для прокладки лыжной трассы на берегу озера. «Не-а, – сказал он, кивнув в сторону волка, – это волк-самородок».

Так как не был проведен тест на ДНК, чтобы установить родство убитой волчицы и Ромео (хотя такую возможность обсуждали, никто не попытался это осуществить), нам оставалось лишь гадать о возможном происхождении волка. У нас никогда не было четкого ответа ни на один вопрос. И, возможно, эти нераскрытые тайны лишь украшают нашу историю.