Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города

Возможно, вид Ромео, рысью пересекающего озеро, и завораживал, но он также заставлял нервничать многочисленных наблюдателей, и эта приливная волна беспокойства только росла на протяжении всех тех лет, что мы знали его. За то, что он оставался жив, Ромео должен был благодарить самого себя и провидение, которое закручивает, отмеряет и отрезает нить жизни. Мы уже больше не могли защитить его, как не смогли сохранить в тайне его появление. Вот если бы какой-нибудь магистр философии и спиритизма смог разжать мою ладонь и выпустить страх неизбежного будущего, а то мне самому это никак не удавалось.

Все это усугублялось периодическим появлением случайно забредших волков. И, как нарочно, все они выглядели так же и вели себя чертовски похоже. Они начали с увеличивающейся частотой появляться там и сям в долине Менденхолл: в жилых кварталах в районе горы Сандер; в болотистой местности, менее чем в миле от аэропорта и даже недалеко от бухты Амальга, в двадцати семи милях к северу (на главной автомагистрали Джуно длиной примерно в пятьдесят миль, идущей вдоль побережья, которую называли по-разному – Иган-Драйв, Ледниковое шоссе или трасса). Хотя укрытие Ромео рядом с ледником находилось на участке, где охота не была разрешена, стоило ему пересечь воображаемую линию, удаленную на четверть мили от тропы на Западный ледник, или забрести в долину Монтана-Крик – и он попадал в те зоны, где можно было бесплатно пострелять. А временами он, вероятно, уходил еще дальше. Его первоклассная большая шкура наверняка манила тех, кто был не прочь завладеть этим солидным трофеем. Множество самозваных охотников-спортсменов могли воспользоваться возможностью получить ее, будь то законно или нет. И тогда черный волк города Джуно исчез бы из привычных мест и появился на стене какой-нибудь избушки – с оскаленной пастью, как в комиксах, и с остекленевшим взглядом. Лишь немногим была бы известна его судьба. Однако вопреки всему черный волк не только выжил, но и процветал.

Крайне редко случается, когда отдельное животное становится темой общественного обсуждения. Но Ромео всю свою жизнь парадоксальным образом то разделял, то сплачивал сообщество: он стал центром всеобщего внимания и предметом непрекращающихся дискуссий о волках и людях на Аляске. Хоть эта тема и сама по себе неисчерпаема, когда речь заходила непосредственно о черном волке, о простом разделении на два лагеря речи не шло. В этом случае можно было выделить: группу пламенных защитников волка – на одном конце, небольшое число тех, кто столь же бурно тянул в противоположную сторону, и значительное большинство «середняков» – тех, кто колебался, выражая самые разные оттенки чувств, включая полное безразличие. Даже тот, кто почти ничего не знал о волке, никогда его не видел и не собирался этого делать, под нажимом позволял себе высказывать свое мнение относительно его присутствия. Но вне зависимости от разброса мнений, те жители Джуно, которые были враждебно настроены по отношению к черному волку, воздерживались от негативных оценок – либо из уважения к согражданам, либо из нежелания навлечь на себя гнев сообщества. Надо признать, что без этого сдерживающего фактора волк вряд ли бы выжил.

Учитывая особенности данной местности, вполне понятно, почему волк стал центром публичных обсуждений. Населенный пункт Джуно общей площадью 3,255 квадратной мили, растянулся почти на сотню миль с юга на север и на восток через глубокие фьорды, включая ряд крупных островов (в частности – приливный остров Дуглас) и часть гигантского удаленного острова Адмиралти, известного большим числом бурых медведей в прибрежной полосе. Фактически доступный для проезда участок местности тянется приблизительно на пятьдесят миль вдоль узкой полоски прибрежного шельфа, зажатого между горами и морем. По занимаемой площади Джуно является крупнейшим самоуправляющимся городом не только на Аляске, но во всех Соединенных Штатах, с учетом таких городов, как Лос-Анджелес, Чикаго и Нью-Йорк. В 1890-е годы, в период «золотой лихорадки», масштабное мышление было, по всей видимости, частью хитрой стратегии основателей Джуно, когда они старались включить как можно больше земли (тем самым застолбив на будущее новые месторождения) под юрисдикцию города с учетом доходной базы. При этом плотность населения составляет всего десять жителей на квадратную милю.

Но даже эта скудная статистика не дает полного представления о городе. Часть местных жителей обитает вдали от жилых кварталов, а некоторые аборигены – и вовсе в глухих районах, в полной изоляции; большинство же – из тридцатитысячного населения – теснится на узкой двадцатимильной полосе побережья либо вдоль петляющих объездных дорог, упирающихся в густозаселенные долины.