Волк равнин. Повелители стрел

Арслан подошел к Юаню, когда Тэмучжин вынул стрелу, и внимательно рассмотрел пробитую стрелой пластинку железа. Лак отваливался хлопьями, и металл сначала прогнулся и только затем пропустил стрелу. Последние стежки подались под пальцами Арслана, и чешуйка оказалась в его руках. Дыхание Юаня выровнялось. Тэмучжин поневоле восхитился выдержкой воина.

– Если мы останемся у кераитов на пять дней, то сколько подобных доспехов сумеешь сделать? – спросил Тэмучжин.

– Такие пластинки выковать нетрудно, хотя доводить каждую придется вручную. Если я буду делать только сырые заготовки и у меня будут помощники и женщины, чтобы их пришивать… – он помолчал, раздумывая, – то, может, три, а может, и больше.

– Тогда принимайся за дело, – приказал Тэмучжин. – Если Вэнь Чао даст нам на время еще несколько доспехов своих стражей, у нас будут воины, которых татары не смогут перебить. Мы заставим их бояться нас.

Вэнь задумчиво поджал губы. Несомненно, первый министр пришлет по его просьбе коней и золото. Двор не жалел средств на взятки дикарям. Но он не был уверен, что там будут так же щедры на оружие и доспехи. Только дурак выдает свои военные преимущества, что бы там ни обещал Вэнь молодому разбойнику. Если Тэмучжин возьмет доспехи воинов, то при дворе на Вэня посмотрят косо, если узнают, конечно. Но какой у него есть выбор? Вэнь склонил голову, изобразив улыбку:

– Они твои, господин. Вечером их принесут тебе.

Он подавил дрожь при мысли, что Тэмучжин однажды вооружит своих воинов не хуже китайских. Может быть, тогда придется умасливать уже татар, чтобы с их помощью усмирять монгольские племена. Он подумал, что его пребывание в степях может сильно затянуться, и от этой мысли сердце его упало.

Вечером, сидя в кераитской юрте, Хасар отвесил тяжелую затрещину младшему брату Тэмуге, и тот покатился по полу. Ему было уже тринадцать лет, но в нем не было огня старших братьев, и, когда он встал, в глазах его блестели слезы.

– За что? – крикнул Тэмуге.

– Как же вышло, человечек, что ты сын нашего отца? – вздохнув, спросил Хасар. – Хачиун голову бы мне оторвал, если б я попытался ударить его вот так, а он лишь на пару лет старше тебя.

Тэмуге с воплем бросился на Хасара, но брат снова ударил его, и он растянулся на земле.

– Так-то лучше, – признал Хасар ворчливым голосом. – Когда мне было столько же, сколько тебе, я уже убил человека… – Он замолк, потрясенный видом всхлипывающего Тэмуге, видом слез, бегущих по щекам. – Ты плачешь? Хачиун, ты не поверишь – этот жалкий человечишка плачет!

Хачиун лежал на постели в углу юрты и смазывал лук, не слушая их. Он оторвался на мгновение и глянул на Тэмуге, который вытирал глаза и нос.

– Он еще ребенок, – сказал Хачиун и вернулся к своему делу.

– Я не ребенок! – воскликнул побагровевший Тэмуге.

– А ревешь ты, как ребенок, – усмехнулся Хасар. – Если бы Тэмучжин увидел, то бросил бы тебя собакам!

– Не бросил бы, – буркнул Тэмуге, и на глаза его снова навернулись слезы.

– Да бросил бы, сам знаешь. Он раздел бы тебя догола и оставил на холме волкам на поживу, – продолжал Хасар со скорбным видом. – Они любят нежное мясо молоденьких.

– Он сказал, что я могу пойти с ним на татар, если захочу, – презрительно фыркнув, заявил Тэмуге.

Хасар знал об этом, но сделал вид, будто изумлен до глубины души:

– Что? Такого нытика, как ты? Против огромных косматых татар? Эти воины куда злее волков, малыш. Выше нас, светлее кожей, прямо как призраки. Некоторые говорят, что они и есть призраки – приходят за тобой, когда спишь.

– Отстань от него, – пробормотал Хачиун.

Хасар неохотно повиновался. Хачиун принял его молчание за согласие и выпрямился, сидя на постели:

– Они не призраки, Тэмуге, но воины они крепкие, искусны во владении мечом и луком. Ты пока еще недостаточно силен, чтобы сражаться с ними.

– Ты в мои годы с ними дрался, – парировал Тэмуге.

Под носом у него блестели сопли, и Хасар подумал, что они затекут Тэмуге в рот. Он смотрел на Тэмуге с интересом, а Хачиун опустил ноги на пол и снова обратился к младшему брату:

– Я стрелял из лука в твои годы куда лучше, чем ты. Я упражнялся каждый день, пока не сводило руки и не начинали кровоточить пальцы. – Он продемонстрировал твердые мускулы, обнажив руки. На правой руке мускулы бугрились больше, чем на левой, и перекатывались при каждом движении. – От этого окрепла моя сила. Так ли трудился ты, Тэмуге? Каждый раз, когда я тебя вижу, ты играешь с детьми или болтаешь с матерью.

– Я упражнялся, – мрачно ответил Тэмуге.

Однако все они знали, что он врет или, по крайней мере, говорит полуправду. Даже с костяным кольцом, которое защищало его пальцы, лучник из него был никудышный. Хачиун часто забирал его и бегал вместе с ним, развивая его выносливость. И знал, что и дыхание у младшего брата не лучше. Они еще и трех полетов стрелы не пробегали, как Тэмуге начинал пыхтеть и задыхаться.

Хасар устало покачал головой.