Волк равнин. Повелители стрел

– Да все бродяги и пастухи на много дней пути говорят об этом. У олхунутов нет вражды с татарами. Мы сорок лет не заходили так далеко на север. Это было еще до того, как я стал ханом. – Он подался вперед в своем кресле и посмотрел на сидевших перед ним людей. Глаза его сверкнули. – Это ты подтолкнул их к войне, Тэмучжин, своими набегами подтолкнул! Так что теперь сам и расхлебывай. Я боюсь за тебя, честное слово. – Но звучание голоса выдавало его, и Тэмучжин надеялся, что Хасар будет молчать, как ему было велено.

– А они не станут смотреть, есть ли у них с кем кровная вражда или нет, господин мой, – парировал Тэмучжин. – Я видел тысячи воинов, и у них много женщин и детей. Они пришли в наши земли такой силой, какой никто и не помнит.

– Я очень испугался, – ухмыльнулся Сансар. – И что ты намерен делать?

– Заступить им дорогу, – отрезал Тэмучжин. Его спокойствие дрогнуло под откровенно насмешливым взглядом старшего.

– С кераитами? О, я слышал о вашем союзе, Тэмучжин. Вести о таких любопытных вещах расходятся быстро. Но разве этого будет довольно? Не думаю, что Тогрул выставит более трех сотен ради такого пира.

Тэмучжин медленно выдохнул и взял себя в руки.

– Олхунуты – славные лучники, господин мой. Еще с тремя сотнями таких людей я мог бы…

Он осекся, услышав хихиканье Сансара, который обвел взглядом Коке и двоих своих стражей. Сансар заметил, какие гневные лица у Тэмучжина и Хасара, и попытался быть серьезным.

– Прости, но мысль эта… – Он покачал головой. – Ты пришел выпрашивать у меня воинов? Надеешься, что все олхунуты пойдут под твое начало? Нет.

– Татары перебьют нас поодиночке, племя за племенем, – сказал Тэмучжин и сделал шаг вперед, убеждая хана. Стражники заметили это движение и подобрались. Но Тэмучжин не стал обращать на них внимания. – И сколько же ты проживешь, если будут разбиты кераиты? Сколько проживут меркиты, найманы, Волки? Мы так давно разобщены, что, боюсь, ты забыл, что мы один народ.

Сансар застыл, глядя на Тэмучжина глубоко посаженными глазами.

– Кераиты мне не братья, – сказал он наконец почти шепотом. – Олхунуты стали сильными без их помощи. Так что бейся или беги один, Тэмучжин. Своих воинов я тебе не дам. Вот мой ответ. Другого от меня не получишь.

Тэмучжин помолчал несколько мгновений. И когда он заговорил, каждое слово будто бы вырывали из него силой.

– У меня есть мешки серебряных слитков, которые я захватил у татар. Дай цену за человека, и я куплю их.

Сансар запрокинул было голову, чтобы рассмеяться, и тут Тэмучжин сделал быстрое движение. Он рывком оторвал железную пластинку из своего доспеха и, прыгнув вперед, всадил ее в горло Сансара. Кровь брызнула ему в лицо, когда он вырвал чешуйку; руки Сансара цеплялись за него, но он не замечал этого.

Стражники не были готовы к такому повороту событий. Когда они очнулись и схватились за мечи, Хасар уже был рядом. Он сломал кулаком нос ближайшему воину. У него в руках тоже была железная заточенная пластинка, сорванная с того места, где они с Тэмучжином ослабили доспех. Резким движением перерезал ею горло второго стражника. Тот споткнулся, попятился, с глухим стуком рухнул на деревянный пол и стал судорожно колотить ногами. Умирая, он испражнился, и вонь заполнила юрту.

Тэмучжин отшвырнул от себя труп хана. Он весь был в крови и тяжело дышал. Стражник, которого ударил Хасар, в безумной ярости стал тыкать в него мечом, но Хасар схватил меч погибшего стражника. Тэмучжин прыгнул на олхунута, повалил наземь и стал держать его, а Хасар вонзил меч в грудь воину и вращал, пока тот не затих.

Только Коке остался стоять, разинув рот в безумном ужасе. Тэмучжин и Хасар повернулись к нему, и он попятился к стене, споткнулся о татарские мечи. В отчаянии схватил один из них и вырвал из ножен. Тэмучжин и Хасар переглянулись. Старший брат взял себе меч, и братья с угрожающими лицами двинулись к нему.

– Я твой двоюродный брат, – забормотал Коке. Его рука с мечом заметно дрожала. – Хотя бы ради твоей матери оставь мне жизнь.

Тэмучжин услышал снаружи тревожные крики. Вокруг юрты собирались олхунутские воины, и жизнь его была на волоске.

– Брось меч – будешь жить, – предложил он.

Хасар посмотрел на брата, но тот покачал головой. Меч Коке со звоном упал на пол.

– Иди же, – велел Тэмучжин. – Беги, если хочешь, ты мне не нужен.

Коке чуть дверь не снес, торопясь убежать. Тэмучжин с Хасаром несколько мгновений стояли молча, глядя на перерезанное горло хана олхунутов. Без единого слова Хасар подошел к креслу и пнул труп, так что тот сполз на пол и распластался у ног братьев, словно был лишен костей.

– Когда встретишь моего отца, расскажи ему, как ты умер, – шепнул Хасар мертвому хану.

Тэмучжин заметил два знакомых меча на стене и взял их. Снаружи слышались крики и звон оружия. Он посмотрел на Хасара холодными желтыми глазами:

– Ну, брат, готов умереть?