Волк равнин. Повелители стрел

Воины Сансара повернулись к нему, и многие по привычке поклонились. Тэмучжин стиснул зубы, готовясь к тому, что сейчас они набросятся на него. Братья тоже подобрались, и у всех мужчин вдруг оказались в руках мечи либо топоры.

– Твой отец мертв, – заявил Тэмучжин. – Племя теперь мое.

– Кто ты таков, чтобы говорить со мной? – грубо спросил мужчина. Но не успел Тэмучжин ответить, как сын Сансара отдал приказ стоящим рядом воинам. – Убейте их всех!

Ни один не пошевелился, и Тэмучжин почувствовал, как в его измученной душе снова загорается надежда.

– Поздно, – негромко сказал он. – Я взял их по праву крови и победителя. Тут нет для тебя места.

Сын Сансара открыл было рот в изумлении, обводя взглядом лица людей, знакомых с детства. Они отводили глаза, и его лицо медленно превращалось в холодную маску. Тэмучжин видел, что отваги сыну Сансара не занимать. У него были отцовские глаза, которые бегали, оценивая обстановку. Наконец он принял решение:

– Тогда я имею право вызвать тебя на бой перед всеми. Если хочешь сесть на место моего отца, то сначала придется убить меня, или я убью тебя. – Он говорил с абсолютной уверенностью, и Тэмучжин не мог не восхищаться внутренней силой этого человека.

– Принимаю, – отвечал он. – Хотя твоего имени я не ведаю.

Сын Сансара пошевелил плечами, расправил их:

– Мое имя Палиак. Я хан олхунутов.

Это было отважное заявление, и Тэмучжин кивнул, не стал спорить. Вернулся к Арслану и взял у него хороший меч.

– Убей его сразу, не медли, – шепнул Арслан. – Если они начнут подбадривать его, нам конец.

Тэмучжин ответил ему непроницаемым взглядом, повернулся к Палиаку и бросил ему меч. Увидел, как ловко сын Сансара поймал оружие, и нахмурился. Теперь жизни всех его соратников зависели от его мастерства и результатов бесконечных учебных схваток с Арсланом и Юанем.

Палиак взмахнул мечом и осклабился. Хмыкнул, посмотрев на Тэмучжина:

– В этих доспехах? Почему бы тогда просто не застрелить меня издали? Боишься драться со мной без доспехов?

Тэмучжин, может, и пропустил бы мимо ушей эти слова, но олхунутские воины одобрительно зашептались. Тогда он раскинул руки в стороны и стал ждать, когда Арслан и Хачиун расстегнут ремни. Доспехи были сняты, и Тэмучжин остался в одной легкой шелковой рубахе и плотных хлопчатобумажных штанах. Он поднял меч на глазах олхунутских мужчин и женщин.

– Ну, иди сюда! – скомандовал Тэмучжин.

Намереваясь в ярости своей одним ударом снести Тэмучжину голову, Палиак с ревом бросился вперед. Тэмучжин сделал шаг влево, быстро резанув Палиака по груди. В боку у того открылась рана, но он словно бы ничего и не заметил. Меч повернулся в воздухе с ошеломляющей скоростью, и Тэмучжин был вынужден отбить удар. Какое-то мгновение они боролись лицом к лицу, но затем Палиак ударом свободной руки отшвырнул Тэмучжина. В это мгновение Тэмучжин ударил мечом и рассек шею противника.

Сын Сансара пытался выхаркнуть кровь, забурлившую в горле. Меч Арслана выпал из его ладони, и он с чудовищной силой вцепился обеими руками в свою шею. Повернулся, словно чтобы уйти прочь, но упал лицом вперед и затих. Толпа вздохнула, и Тэмучжин смерил олхунутов холодным взглядом, ожидая, что сейчас его разорвут в клочья. Он увидел среди них и Коке с раскрытым от ужаса ртом. Тэмучжин встретился взглядом со своим двоюродным братом, и тот бросился бежать сквозь толпу.

Остальные олхунуты смотрели на него как бараны, и Тэмучжин ощутил, что его терпение иссякает. Он прошел мимо них к кухонному костру и выхватил из-под котла горящую головню. Повернувшись к воинам спиной, он с нескольких сторон коснулся ею ханской юрты и стал мрачно глядеть, как занимается пламя, начинает лизать сухой войлок. Он будет хорошо гореть, и ханским телохранителям не будет позора – они не увидят своего мертвого хана.

– Оставьте нас теперь, – крикнул он толпе. – Работа для вас всегда найдется. На рассвете мы уходим. Готовьтесь.

Тэмучжин смотрел на людей гневным взглядом, и ошеломленная толпа начала расходиться, разбиваясь на группки, чтобы обсудить произошедшее. Они то и дело оглядывались на воинов у горящей юрты, а Тэмучжин не двигался с места, пока рядом не остались одни ближние воины Сансара.

Людей, отобранных Сансаром в личные телохранители, оказалось меньше, чем думал Тэмучжин. Олхунуты не воевали уже несколько поколений, и даже хана Волков окружало гораздо больше вооруженных воинов. Но все равно они превосходили отряд Хачиуна, и, когда олхунуты и чужаки оказались наедине, в воздухе повисла напряженность.

– Я не стану беспокоить жен и младших детей Сансара до утра, – объявил Тэмучжин. – Пусть достойно оплачут его. От моей руки они не пострадают, я не брошу их умирать, как некогда бросили меня.

Один воин одобрительно кивнул. История сыновей и жены Есугэя была известна всем. Она разошлась по племенам и стала сказкой в устах сказителей, как и тысячи других историй и легенд.