Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка

– Да, – ответил Магнум, – правда. Он суровый, справедливый, очень умный, прекрасный адвокат, и, кроме того, у него доброе сердце. Я уже начал обсуждать вопрос о снятии с тебя части обвинений за препятствование правосудию, и он готов поговорить об этом. Но сначала он хочет с тобой встретиться. А потом можно будет защищать дело в суде. Думаю, у нас здесь очень неплохое положение.

Я почувствовал огромное облегчение.

– Да, Грэг, это прекрасная новость, правда, прекрасная.

– Так и есть, – согласился он. – Да, но есть другой вопрос. Сегодня утром был странный звонок от Джоэла Коэна. Он что-то говорил про Атлантик-Сити, где ты будто бы был несколько месяцев назад и отказывался назвать себя. Намекал, что ты пытался отмывать деньги или что-то в этом роде. Но ведь это все неправда?

У меня тут же пересохли губы, а желудок стал подсказывать ответы быстрее, чем их успевал осмыслить мозг.

– Конечно, нет! – затрещал я. – Это все полная хрень! Я и не собирался никакие деньги отмывать! Вообще говоря, меня просто не так поняли!

– Так ты там был? – спросил Магнум после паузы, явно в крайнем изумлении.

Я уже знал, к чему все это приведет.

В конце концов я смогу доказать, что попытки отмывания денег не было, а вот доказать, что я не нарушал ограничений по освобождению под залог, не выйдет. Я ведь уехал из Нью-Йорка без разрешения.

– Ну да, был, – тихо сказал я. – Подожди секунду, я перейду в другую комнату.

Выходя из комнаты с телевизором, я быстро взглянул на невинное лицо моего сына. Сразу после рождения у Картера были проблемы, но вырос он сильным мальчиком. Тяжелая волна печали окатила меня. Я чувствовал, что подвел его.

Войдя в хозяйскую спальню, я взял трубку с телефона будущего, присел на край кровати и продолжил рассказывать историю своему адвокату – все грязные подробности, начиная с соблазнительной малолетки Кайли и заканчивая каменным лицом женщины за кассой, которая отказалась вернуть мне мои деньги. А потом я спросил:

– Они ведь не откажутся от моего сотрудничества из-за этого, а?

– Нет, – быстро ответил Магнум, – нет, если ты говоришь мне правду.

Стараясь не паниковать, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. А потом начал наседать на своего адвоката, клянясь всем, чем только можно, что на этот раз говорю чистую правду. Сначала я поклялся своими детьми, потом поклялся своими еще не рожденными детьми, а потом, для убедительности, и детьми Магнума.

Наконец он сказал:

– Ладно, ладно! Я тебе верю! Я верю тебе! Хватит меня убеждать. Дьявольщина! Но ты же понимаешь, что в любом случае нам теперь придется поработать над смягчением последствий. Какие у тебя отношения с инспектором по досудебной работе?

– С Пэтом Манчини? – спросил я, чувствуя слабый луч надежды. – С ним у меня все в порядке! – Я решил не упоминать о своем туманном звонке Пэту, когда я сказал, что застрял в городе, не уточнив, в каком именно. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому спрашиваю, что именно этот человек может включить тебе красный свет. Если он напишет судье про твою маленькую экскурсию на вертолете: место назначения – Атлантик-Сити; спутница – несовершеннолетняя девушка; стартовый капитал для азартных игр – полная сумка правительственных денег, – понимаешь, Джордан, это может стать проблемой. Видишь ли, раскаивающийся человек так себя не ведет. Ясно тебе?

И тут меня как током ударило: мои действия выглядят невероятно наглой выходкой! И дело не только в том, что я нарушил условия своего освобождения (что само по себе было достаточно скверно), но и в том, как именно я это сделал.

Если б я поехал в Атлантик-Сити на раздолбанной машине со своей семидесятилетней мамой и с пригоршней четвертаков, то судья Глисон мог бы сказать: «Ну что ж, хороший сын хотел порадовать свою мамочку» – и отпустил бы меня с предупреждением. Но я-то украл сто миллионов долларов, мне пытались дать второй шанс, а как я проявил благодарность? Тайно взяв вертолет, я полетел в Содом и Гоморру штата Нью-Джерси с несовершеннолетней моделью. А для финансирования своего путешествия я взял беспроцентный кредит у федерального правительства!

С замиранием сердца я спросил:

– И что теперь будет?

После непродолжительного молчания Магнум произнес:

– Надеюсь, ничего. Позвоню Джоэлу и изложу ему твою версию истории, потом скажу, что дальше будем разбираться с Алонсо. Хотя, по правде, это не лучший способ начать с ним общение.

На секунду он замолчал, потом сказал:

– Но тут же ничего не поделать, да?

– Да, верно, – безучастно заметил я. – Ничего не поделать.

Мы поговорили еще несколько минут, намечая план дальнейших действий, но на самом деле было не так уж много вариантов. Мы решили, что все это ни в коем случае не должно дойти до судьи Глисона. Магнум сказал, что судья – консервативный человек, действующий строго по правилам, и история такого рода непременно приведет его в крайнее раздражение.